Десять лет назад в Узбекистане по инициативе его президента был
создан Интернациональный культурный центр, который должен был заниматься
проблемами нацменьшинств в республике.
За десятилетие в составе этого центра созданы 120 национальных
культурных центров: ряд корейских, казахских, таджикских, киргизских
и т. д. Только русских - 18 в разных городах. Какие же проблемы
они решают?
"Мы не ставим задач политического или экономического характера.
Для нас главное - духовное воспитание, - ответил на этот вопрос
председатель республиканского русского культурного центра в Ташкенте
Сергей Зинин. - А в узбекских городах, где проживает много русских,
в национальном центре вообще нет необходимости. Например, в городе
Навои, где есть прекрасный Дворец культуры".
По данным Интернационального культурного центра, в Узбекистане
сейчас проживают 24,5 миллиона, из них 19 миллионов - узбеки. Остальные
представляют 136 народностей и национальностей. Русских - 1 млн.
172 тыс. человек. За годы независимости из республики уехал каждый
третий русский.
Созданный шесть лет назад республиканский русский культурный центр,
по словам Зинина, призван объединять оставшихся русских и помогать
им.
Русские, или славянские, центры есть в 12 областях Узбекистана.
Они работают автономно, но в структуре республиканского русского
центра. "На местах такие центры открываются только с нашего
разрешения, - сказал С. Зинин. - И задачи у нас общие: сохранение
и развитие родного языка, национальных традиций и обычаев, связь
с исторической родиной, тесные контакты с представителями других
национальностей".
Среди мероприятий, проводимых этим центром для русского населения,
основное место занимают концерты на православные и другие праздники,
встречи с российскими VIP, бизнесменами и т. д. Центр также оказывает
помощь русским ребятам, желающим продолжить образование в России.
"Однажды я попал на одно из мероприятий русского центра -
на встречу с важной персоной из России, - рассказал ташкентский
журналист Александр Хамагаев. - Мероприятие напоминало посиделки,
на которые имели допуск только свои люди". Организаторы встречи
были недовольны появлением в этом кругу неизвестного лица и нехотя
разрешили Александру остаться, когда он возмутился: "Разве
на ваши встречи не может прийти любой русский, если он того захочет"?
Другой ташкентский журналист Георгий, категорически запретивший
называть его фамилию, сказал: "Я вообще не понимаю, зачем нужен
русский культурный центр в том виде, в каком он существует. Он просто
выполняет функции дома культуры или клуба для избранных. А Зинин
- номенклатурщик, устроившийся на тёплом местечке и работающий только
на себя и узкий круг приближённых. Он отправляет наших детей учиться
в Россию потому, что это выгодно лично ему - это ведь не благотворительность,
это хорошие деньги в его карман".
Всякие концерты, встречи лично ему не нужны, продолжал этот журналист.
Проблемы своего досуга он решает сам. В Ташкенте есть два русских
театра, в библиотеках - книги на русском языке, есть, наконец, телевизор
и друзья.
"Зинин, как депутат Олий Мажлиса, ничего не может, - считает
Георгий. - Он на заседаниях и не будет поднимать проблемных вопросов
жизни русского населения. Хотя бы потому, что из 250 депутатов нашего
Верховного совета русских всего 8. Думаю, бесполезно к нему приходить,
например, по поводу устройства на работу. Зинин не будет этим заниматься".
Из моих собеседников никто не сказал, что в Узбекистане русским
живётся труднее, чем представителям других нацменьшинств. Проблемы
есть у всех, и они больше социальные, чем национальные.
У русских есть некоторые проблемы с изучением государственного
языка, но они возникают не оттого, что нет возможностей его изучать,
а по иным причинам. Тот же Георгий так объяснил их: "Русский
культурный центр организовал курсы изучения узбекского языка. На
них записались всего 6 человек. Мне, как журналисту, необходимо
знать его: понимаю хорошо, но говорить стесняюсь. Большинство оставшихся
русских - это пожилые люди, пенсионеры. Им язык ни к чему. А молодые
не хотят тратить на него время, потому что надеются уехать в Россию.
И оформлять документы они пойдут не в центр, а в посольство".
Русский культурный центр существует и в Самарканде. Первой о нём
упомянула директор средней школы № 45 Ирина Афанасьева: "Центр
проводит разные праздники, приглашают на них и меня. Но мне, честно
говоря, это не нужно. У меня много работы, устаю. А общаюсь с людьми
и так достаточно, в том числе и с русскими. Может, есть смысл создавать
культурные центры совсем мало представленных национальностей".
Найти русский центр в Самарканде удалось не сразу. Пришлось походить
по разным адресам, пока наконец в конторе без единой вывески (внутри
оказался ОВИР) не подтвердили: да, центр здесь, но когда кто-то
из "них" будет неизвестно. Никто фамилии руководителя
центра не назвал, припомнив, однако, что он - бывший секретарь обкома
комсомола.
Поскольку главным в деятельности русского культурного центра было
названо духовное воспитание, одним из моих собеседников стал батюшка
Роман - служитель самаркандского Алексеевского собора (самого, кстати,
большого православного храма в Средней Азии).
На вопрос о сотрудничестве православной церкви с русским культурным
центром батюшка Роман ответил: "Никакого сотрудничества! Все
эти центры - лишь для проформы или для личных целей. Русские центры
в городе возникали не один раз, и у меня был горький опыт общения.
Была, к примеру, "Ярославна", которой руководила женщина.
Она тоже хотела дружить с нами. Насобирала пожертвований и сбежала
с ними в Швейцарию, кажется".
Поскольку в соборе в это время находились девушки-таджички, батюшка
Роман пояснил: "Мы берём под своё крыло всех желающих. А из
русских у меня прихожан - две с половиной бабушки, в праздники же
- человек 15".
Русские самаркандцы на улице ничего не смогли сказать о своём культурном
центре, признаваясь, что впервые слышат о нём. Но оказалось, что
с этим центром дружит Ассоциация деловых женщин Самаркандской области.
Её президент Хадича Джафарова согласилась рассказать о нём то, что
знает:
"Русский центр активно работает года четыре и часто приглашает
деловых женщин на свои мероприятия. Это "круглые столы"
с представителями власти, правоохранительных органов, НПО. На таких
встречах поднимаются и вопросы дискриминации по национальным признакам.
Центр поддерживает связь со многими российскими городами. Помогает
школам, детскому дому № 10".
Самое главное, по мнению Джафаровой, что центр влияет на миграцию
русских, приостановил её. Несколько русских семей вернулись в Самарканд,
в частности, семья преподавателей Малиновских, которые уехали, когда
закрылся факультет русской филологии в местном университете. Недавно
его открыли вновь. Центр помог Малиновским и ещё двум-трём семьям
найти жильё подешевле и трудоустроиться.
Больше всего Хадиче в этом году запомнилось празднование весеннего
праздника Навруза, в котором принимали участие все национальные
центры. "По улицам шли горожане в белорусских, украинских,
русских национальных костюмах, звучали балалайки, гармошки, - вспомнила
она. - И все вместе пели "Широка страна моя родная…",
"Подмосковные вечера", "Катюшу", как в прежние
времена, когда мы все были вместе и не было никаких границ. Было
так светло на душе! Вот хотя бы для этого и нужны национальные центры
- чтобы вновь объединить узбекистанцев всех национальностей".
|