Трансвааль, Трансвааль, страна моя...
(к событиям на границах Узбекистана, Таджикистана и юга Киргизии.
Статья написана в сентябре 2000 года )

По свидетельству киргизской прессы, в блокноте одного террориста - малограмотного паренька из узбекского кишлака, под заголовком "Дети шайтана" была нарисована трехглавая гидра. Подписи под каждой головой: "русские", "американцы", "евреи". Похоже, что ход мыслей политических аналитиков и журналистов, пишущих сегодня о военных событиях на границах Киргизии, Таджикистана и Узбекистана, очень схож с суждениями этого простодушного кишлачного паренька
Прошло уже достаточно времени с тех пор как напряженная обстановка на границах Центрально-Азиатских стран переросла в открытое вооруженное противостояние. Уже никто не отрицает того очевидного факта, что в этом регионе, под прикрытием отражения атак исламских террористов, происходит почти открытое вмешательство ряда государств во внутренние дела друг друга. Прошлогодний Баткенский конфликт, о котором так много рассуждали военные эксперты и политические аналитики, оказался только лишь "пробным шаром", - сегодня на границе между Узбекистаном, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном идут полномасштабные боевые действия. Знаменательно при этом, что официальные власти центрально-азиатских республик почему-то даже не пытаются удовлетворить информационный голод мировой общественности, которая пристально следит за дальнейшим развитием ситуации. Даже киргизские теле-радио журналисты, находящиеся, казалось бы, в самой гуще событий, весьма скупо и предельно дозировано передают оперативную информацию с места боевых действий. В отсутствие этих сведений, попытаемся рассмотреть происходящее в контексте той аналитической информации, которая так или иначе попадает в поле зрения независимых экспертов. На наш взгляд, в основе данного конфликта лежит целый ряд причин как внутри-, так и внешне политического свойства. Попытаемся рассмотреть некоторые из них.
Во-первых, с образованием независимого Узбекистана, политика этого государства с соседними странами, должна была по определению строится очень тонко и дипломатично. Особенно деликатным для Узбекистана всегда был и остается вопрос этнических узбеков оставшихся после развала СССР в Таджикистане, на юге Киргизии и Казахстана, а также в Афганистане. Тем не менее, несмотря на то, что решение этого вопроса, по сути дела является международным и требует для своего решения выработки соответствующих правовых норм, он рассматривался узбекскими властями как исключительно внутренняя узбекская проблема. Вместо того, чтобы путем переговоров и тонкой дипломатии, добиваться предоставления узбекской автономии в Таджикистане и в Афганистане и отрегулировать правовой статус узбекских диаспор в Казахстане и Киргизии, власти Узбекистана, видимо, опьяненные обретенным правом независимых от Москвы, самостоятельных действий, и имея необходимую поддержку со стороны большинства собственных граждан, решились на политическую авантюру. Среди населения, на самых разных уровнях, от рядовых дехкан до высокопоставленных чиновников, велась пропаганда о том, что Северный Афганистан - это не что иное, как исторический Южный Туркестан.
Официальный Ташкент никогда не скрывал своих симпатий и оказывал серьезную военно-техническую поддержку двум своим фаворитам - генералу Абдуррашиду Дустуму (этническому узбеку) и строптивому таджикскому полковнику Махмуду Худайбердиеву, которые усугубили внутриполитическую ситуацию, по существу, спровоцировав гражданскую войну, развязавшуюся на территории Афганистана и Таджикистана. Как известно, в результате этнического противостояния, и в Афганистане, и в Таджикистане пролилось много крови невинных людей. В результате неоправданно жестких действий этнических узбеков, поддерживаемых официальным Ташкентом, возникла устойчивая неприязнь и даже ненависть этнических таджиков и афганцев к узбекам. Официальный Ташкент ничего не предпринял и в отношении этнических узбеков Казахстана и Киргизии, вокруг которых тут начала сгущаться атмосфера скрытого недоверия, проявляющая себя в участившихся бытовых межэтнических конфликтах с титульными нациями региона.
Вторая причина: Известно, что 60 млн. тюрков Центральной Азии традиционно исповедуют ислам. Эти мусульмане, принявшие Ислам около 1200 лет назад срослись с исламской религией, а такие центры национальной культуры как Бухара, Самарканд, Герат превратились в великие центры исламской культуры в Центральной Азии.
Очевидно, что народы Центральной Азии имеют сегодня законное право вернуться к своим традиционным исламским ценностям. Более того, они имеют историческое право создать в Центральной Азии исламские центры и институты. Совершенно справедливо поэтому, что исламский вопрос, поднимаемый узбекским народом со времени объявления независимости, напрямую связан с этим законным историческим правом.
Однако президент Узбекистана - Ислам Каримов, как показывают события, в очередной раз, неверно оценив историческую ситуацию, не уделил исламскому вопросу должного внимания. Напротив, он начал проводить ошибочную политику насильственного подавления воли собственного народа. Одновременно с репрессиями, направленными против активистов исламского движения и укрепляя жесткую пирамиду властных структур, Каримов подавил светскую оппозицию, оставив массу лишенных элементарных средств существования и отчаявшихся от бесправия людей один на один с исламскими миссионерами, устремившимся сюда из-за пределов Узбекистана.
Тысячи безвинно репрессированных людей, в основном молодежи, погибают в эти дни в специальных лагерях для политических заключенных. По данным российского правозащитника Виталия Пономарева, практически в каждой второй семье в Узбекистане брат, отец или сын осужден за последние 3-4 года из-за религиозных убеждений и им предъявлена стандартная статья - "попытка государственного переворота". Естественно, что при сложившихся обстоятельствах наиболее активная и радикальная часть коренных узбеков, спасаясь от репрессий, нашла поддержку за рубежом и вернулась на родину уже не для ведения переговоров, а с оружием в руках отстаивать свои политические, экономические, социальные и религиозные права.
В возникшей ситуации непримиримого противостояния со стороны собственного народа у узбекской власти, на наш взгляд, остается только одна возможность стабилизировать кризисную ситуацию - признав свои ошибки, она должна начать поиск механизмов для проведения конструктивных переговоров с оппозицией. Аналог подобного рода действий в регионе существует - в соседнем Таджикистане. Памятуя, по-видимому, о добрых английских традициях, в соответствии с которыми, самых отъявленных бунтарей усмиряли, провозглашая их лордами, официальный Душанбе пошел на конструктивные переговоры с оппозицией. В результате компромиссов, так называемые, "бандиты" получили места в парламенте и в правительстве. Однако и мир в разрушенном гражданской войной Таджикистане, благодаря перемирию, все же наступил.
Третья причина конфликта, - это серьезная денежная, материальная и идеологическая поддержка повстанцев некоторыми мусульманскими государствами. Не будем касаться вопроса о правомерности помощи, которую оказывают узбекским исламистам исламские государства, так как это сложная международная проблема, требующая профессиональной юридической проработки. Однако уже сегодня, может произойти трагическая ошибка, если кое-кто использует конфликт, пытаясь столкнуть интересы различных этнических групп и слоев населения региона. Необходимо при этом заметить, что представители политических сил, утверждающие о возможности построения исламского государства в Центральной Азии, выдают желаемое за действительное. Трезво оценивая сегодняшнюю ситуацию, они должны отдавать себе отчет в отсутствии объективных условий для подобного рода государственного устройства.
Приведем некоторые из них:

1. Население Центральной Азии, 70 лет получавшее атеистическое воспитание в авторитарном СССР, после обретения независимости, воспринимает демократию и суверенитет как нечто внешнее, не относящееся к принципам организации своего политико-правового и социально-культурного жизнесуществования. Преемственность культурных традиций и связанная с этим процессом культура общежития, за годы советской власти была извращена и отторгнута от широких масс народа.
Заменителем социальной культуры для народов региона стали абстрактные декларации так называемой "коммунистической морали", так и не осознанной, а, следовательно, и оставшейся не востребованной обществом. Известно, что всякая институциональная религия - это, кроме того (и прежде всего) еще и культура, требующая определенных нормативных навыков и неукоснительное следование морально-эстетическим императивам. Для большинства же населения региона, отчужденного от культуры и, в частности, от собственных национальных традиций, вряд ли сегодня правильно могут быть поняты и неукоснительно приняты исламские ценности и жесткие принципы исламского жизнеустройства. Для становления исламских принципов организации общества и государства и внедрения их в жизнь, необходимо иметь социально организованный и политически структурированный народ, готовый принять ее. А такого народа сегодня в этом регионе пока еще нет.
2. Наипервейшее условие построения исламского государства, его успешного существования и осуществления руководства его законодательными и исполнительными институтами, необходимы десятки тысяч исламских ученых, политических деятелей и законников, знающих местную ситуацию. Иными словами, для подготовки общественного сознания к восприятию институционального ислама необходимы тысячи ученых-исламоведов именно из местного населения. Когда-то такие люди здесь действительно были, и потому именно ученых спешили в первую очередь уничтожить как советские, так и китайские власти.
3. Если даже предположить, что все же в Центральной Азии возникнет новое исламское государство, то нельзя не учитывать резко негативное отношения к нему со стороны ближайших грозных соседей - России и Китая. Взять, к примеру, Чечню, которая в результате первой чеченской войны имела беспрецедентную возможность построения своего независимого государства. Некоторые политические лидеры региона, понадеявшись на деньги и поддержку исламских государств, начали поспешное построение Исламской Республики не только в Чечне, но на всем Кавказе. В результате Чечню и Дагестан охватил полномасштабный кризис. Не является ли судьба Ичкерии наглядным (и отрицательным!) примером для сегодняшних радикальных исламистов в Центральной Азии?
Сегодня Узбекистан обвиняет в своих проблемах политику таджикских и киргизских властей. 20 августа Ислам Каримов на встрече в Бишкеке официально заявил об этом Аскару Акаеву. Но Кыргызстан, не имея никаких отношений с узбекскими повстанцами, был втянут в конфликт только потому, что путь в Ферганскую долину Узбекистана, для боевиков лежит через южные границы Киргизии. То, как киргизские власти сумели преодолеть прошлогодний конфликт, надо бы ставить им не в упрек, а в заслугу. В свою очередь, официальный Душанбе заявляет, что таджикско-афганская граница находится под строгим контролем российских и таджикских пограничников и что помощь отрядам Джумы Намангани и Тахира Юлдаша из Афганистана прийти не может. Тем не менее, по подтвержденным источникам, помощь все же приходит. Однако Имомали Рахмонов, вопреки очевидным фактам, отрицает, что территория Таджикистана превратилась в транзитную зону для отрядов боевиков, рвущихся в Ферганскую долину.
К этому можно добавить и мнение, высказанное влиятельным туркменским политиком - бывшим главой МИДа Туркменистана, а в настоящее время - специальным полномочным лицом, выступающим координатором переговорных процессов по мирному урегулированию от имени Сапармурада Ниязова - Бориса Шихмурадова, который, сразу же после своей встречи в Кандагаре с лидерами "Талибана", категорически заявил в интервью московским СМИ: "Мы не согласны с мнением других стран о том, что Афганистан представляет угрозу для центрально-азиатского региона".
Знаменательно при этом, что во всей этой неразберихе никто не хочет вспоминать о границе Таджикистана и Восточного Туркестана. А ведь существует предположение, что именно через эту границу китайские власти во время прошлогодних Баткенских событий, под строжайшим секретом, вероятно через подставных мусульман, переправили боевикам партию оружия. Тогда китайской дипломатии нестабильность в центрально-азиатском регионе была на руку, поскольку необходимо было срочно укрепить инициированный КНР "Договор шанхайской пятерки". Так что один из источников помощи боевикам и транзитный путь надо искать в Таджикском Автономном Районе на территории Китая, который граничит с Таджикистаном. Если это так, то предполагаемый маршрут таков: Афганистан - Восточный Туркестан - Таджикистан - Кыргызстан - Узбекистан.
Для полноты картины следует затронуть вопрос о шестистах уйгурах, якобы воюющих на стороне узбекских боевиков. Но и в этом вопросе не все ясно. По официальному заявлению председателя Объединенного Революционного Фронта Восточного Туркестана Юсупбека Мухлиси, "ни один уйгур не воюет на стороне узбекских повстанцев от имени Восточного Туркестана". С этим утверждением он уже выступил в ответ на "клеветническую", по его мнению, статью Вадима Ночевкина, вышедшую в Бишкеке в конце марта 2000 года.
Кстати говоря, поскольку Ю.Мухлиси является весьма влиятельным политиком в Восточном Туркестане и отнюдь не беспристрастным наблюдателем за событиями происходящими в пост-советских республиках центральной Азии, следует обратить внимание на его суждения о перспективах развития ситуации и мерах по предотвращению вооруженных конфликтов в регионе. Как нам представляется, его суждения грешат методологическими неточностями и переводом проблемы в гуманитарную плоскость. Однако уже то, что он говорит на понятном для автохтонного населения региона языке и апеллирует к традиционным для этих людей ценностям, его мнению представляет для понимания событий вполне определенную ценность.
Гражданская война, намечающаяся в Узбекистане, по справедливому мнению Ю.Мухлиси, может переметнуться и на соседние государства. Поэтому руководителям всех стран центрально-азиатского региона необходимо объединить усилия и сделать все, чтобы предотвратить эту трагедию.
Во-первых, считает он, необходимо разобраться в самом главном и коренном вопросе конфликта, который состоит в религиозном факторе. Все страны центрально-азиатского региона, должны строго обеспечивать и соблюдать конституционные права верующих. Для этого необходимо оперативно создать специальный контролирующий орган в Парламентах этих стран, закрепив его официальный статус конкретными законодательными актами. Если, к примеру, мусульмане заходят объединиться в политическую партию, то в это обстоятельство не должно восприниматься властями в качестве какой-либо угрозы для государства.
Пример России доказал, что подобная партия, являясь центром объединения исламских сил и движений, в силу своей легальности и открытости, стала мощным фактором при урегулировании проблем исламской общины мирным путем. Исламская партия уже много лет существует в Турции, где ей даже удавалось во время парламентских выборов стать правящей. Однако этот факт не превратил Турцию в религиозную страну. Если бы в центрально-азиатском регионе возникла такая партия и местные мусульмане почувствовали бы, что пришло время решения проблем мирным путем, то никакие внешние радикалы не смогли бы вмешаться и испортить начавшийся созидательный процесс.
Во-вторых, продолжает он, необходимо дать народу восстановить свои историко-культурные тюркские и исламские традиции, и в этом необходима помощь соседних, сильных мусульманских государств, имевших традиционные связи с народами Центральной Азии. Сегодня, по отношению к религии людей во всем мире можно разделить три категории:

1) Верующие.
2) Неверующие.
3) Те, кто сделал ту или иную религию как бы национальной, смешав с ней свои национальные традиции и даже верования.
Население стран Центральной Азии, в основном, относится именно к этой последней категории. Мухлиси приводит пример с уйгурами. Приняв ислам, считает он, уйгуры начали смягчать законы шариата, отказавшись от некоторых его предписаний по отношению к преступникам и часто заменяли их решением специальной судебной комиссии, существовавшей в национальной судебной системе еще задолго до прихода ислама.
На уйгурское общество имело сильное влияние книга уйгурского ученого-исламоведа Абдул Кадыр дамолла Вариси (убит китайским режимом в 1924 г.), "Необходимые вероубеждения". И по сей день для многих уйгуров именно эта книга является руководством, которому они доверяют даже больше, чем некоторым книгам арабских ученых-теософов.
Сегодня страны Центральной Азии имеют весьма существенные отличия в экономике, политике и в социальном положении населения. Что же касается ислама, то здесь по всему региону отличий практически нет. По мнению Мухлиси, для снижения социального напряжения в регионе, необходимо было бы созвать всеобщую Центрально-азиатскую конференцию, целью которой было бы обсуждение взаимоотношения сегодняшнего государства и религии, демократии и религии, национальности и религии, традиции и религии и т.д. Возможно было бы даже создать единую центрально-азиатскую организацию по религиозным вопросам.
На этой конференции необходимо было бы также принять заявление, содержанием которого было бы решительное осуждение терроризма и национал-радикальной непримиримости, прикрытые исламскими лозунгами. Предотвращение терроризма и национальной ксенофобии невозможно осуществить закрытием государственных границ, а также за счет бесконечного усиления армии или введения запретов на те или иные религиозные течения. Этого можно добиться лишь обеспечив мусульманам Центральной Азии конституционную свободу вероисповедания, отдав в руки верующих инициативу по решению их религиозных проблем, подводит итог своим суждениям Мухлиси.
Разумеется, мнение видного и весьма авторитетного политика из Восточного Туркестана не исчерпывает всего того сложного переплетения нерешенных вопросов, которые накопились как в самом регионе, так и по его внешнему периметру. Если обратить внимание на них, то картина происходящих событий принимает значительно более сложносоставной характер. Как говорили древние латиняне: "Для понимания всякого события необходимо точно определить, чьи интересы оно затрагивает".
Если исходить из этой максимы, то заинтересованность в нагнетании напряжения в центрально-азиатском регионе могут проявить почти все участники разворачивающейся драмы. Приведем несколько версий.
Версия первая - вооруженный конфликт необходим самим властям Ташкента

Большинство независимых экспертов отмечают крайне неблагополучную экономическую и социально-культурную ситуацию, сложившуюся в Узбекистане. Даже официальная статистика СССР "горбачевского периода" давала в своих сводках данные о крайне недостаточном материальном обеспечении "республики белого золота". В частности, когда по явно завышенной статистике советский человек употреблял в среднем 56 килограммов мяса в год, то для среднестатистического узбека эта цифра составляла 26 килограмм.
К концу второго тысячелетия население Ферганской долины достигло 14 миллионов человек. Плотность его расселения на территории долины - 400 человек на квадратный километр. Еще на излете СССР экологи били тревогу, по поводу перенасыщения земли, занятой под плантациями хлопчатника химическими удобрениями, концентрация которых делало жизнь всего живого на ней крайне опасной.
В период независимости бедственное экологическое положение региона не улучшилось, но наоборот, еще более усугубилось. К экологической проблеме прибавилась проблема социально-экономическая - большинство взрослого населения долины стали безработными. Каких-либо эффективных программ, направленных на радикальное изменение постыдно низкого уровня жизнеобеспечения населения долины государством не проводится. И надежды обездоленных людей на позитивные изменения в своей жизни все более и более превращаются в мираж.
Известно, что происламски настроенные группы населения Узбекистана (за исключением дисперсно рассеянных по всей территории страны отдельных групп-общин) сосредоточенны, в основном, в регионе Ферганской долины. Известно также, что, начиная с прихода сюда большевистских властей, уровень материального благополучия и социального обеспечения населения самого плодородного региона страны, резко пошел на спад и сегодня находится на крайне низком уровне. Проведенные за годы советской власти полномасштабные мероприятия по искоренению всех признаков традиционной национальной культуры привели к тому, что современный ее уровень оказался за пределами положительного ряда оценок. Крайне низка также степень развития политической культуры населения региона.
За времена краткосрочного правления Юрия Андропова в СССР были раскручены так называемые "краснодарские" и "ростовские" дела, изобличены злостные правонарушения в Елисеевском гастрономе Москвы. Но самым резонансным процессом тех лет стало "узбекское хлопковое дело", которое было закончено уже в годы "перестройки". Во все предшествующие периоды правления в регионе советской власти главным гарантом "социалистической законности" выступали жесткие репрессивные меры и каких-либо очевидных отклонений от установленных сверху социальных норм и правил не наблюдалось.
На излете советского режима, благодаря проведенным кремлевскими властями широкомасштабным пропагандистским акциям по выявлению "нарушений социалистической законности" оказалось, что управление Ферганской областью осуществлялось уголовными структурами, которые входили в "партию власти". В действительности же, которая была очевидна всегда, реальным содержанием этого управленческого института в условиях Центральной Азии были жестко структурированные и подчиненные суровой иерархии родоплеменные кланы.
Это маргинальное состояние населения сделало его покорной игрушкой в руках политических манипуляторов - спецслужб СССР, которые смоделировали в последние года существования советского режима акции по осуществлению кровавых межнациональных конфликтов, конечной целью которых было получение легитимной возможности объявить в регионах страны (а, также и на всей ее территории) режим чрезвычайного положения.
Вспомним хотя бы один из первых в СССР межнациональный конфликт, который состоялся в июне 1989 г. как раз в Ферганской долине и имел тяжелейшие по количеству жертв среди населения, последствия. Согласно различным расчетам, в результате погромов, в те дни погибло от 90 до нескольких сотен депортированных в сталинские времена в регион выходцев из Грузии, турок-месхитинцев, которые составляли здесь национальное меньшинство.
Именно обстоятельством сращивания компартийных властей с криминалом можно объяснить ту покорность и кротость, которые неразделимо господствовали в те годы в Ферганской долине. Справедливости ради отметим, что ни в одной лишь отдельно взятой области, каковой была Ферганская долина, а и на всей территории СССР. Только здесь криминалитет приобрел законченные, "конституированные" формы. Только этим обстоятельством - полным бесправием и отчуждением от сколько-нибудь цивилизованных норм права - можно объяснить то, что обращение к традициям и к внешней форме этих традиций - исламу и его законоуложению - шариату давало рядовым людям хотя бы иллюзорное, но все же духовно ощутимое ощущение жизни "по закону", "по совести" и "по справедливости".
Что же касается тех решительных действий, направленных на радикальную смену экономической, административной, социальной и культурной политики режима столь необходимых здесь, то за отсутствием даже самых элементарных навыков ведения цивилизованной политической борьбы за свои права, а также реальных политических структур, которые могли бы организовать населения на организованное сопротивление властям здесь не имеется.
Единственной и последней легитимной возможностью сохранить в себе человеческое достоинство остается лишь обращение к исламу, поскольку проголосовать против власти во время парламентских и президентских выборов, жестко контролирующих выборные кампании, по вышеназванным причинам, они не могут. Другие способы, в частности, организованное вооруженное сопротивление властям, требуют значительных материальных ресурсов, которых у населения попросту нет.
Не углубляясь в анализ общей современной социально-экономической и внутриполитической ситуации в Узбекистане, отметим, что, в отличие от широковещательных заверений официальных ташкентских властей, независимые эксперты характеризуют ситуацию в Узбекистане как крайне неблагоприятную. Эта оценка вытекают из того, что симпатии широких слоев пауперизированного населения страны далеки от положительного восприятия деятельности своего президента. Объясняя это отношение на бытовом рациональном уровне, простые люди характеризуют правление своего политического лидера как "безбожную", не отвечающую моральным принципам, заложенным в догматах шариата. В возникшей ситуации не надо быть большим провидцем, чтобы прогнозировать, что во время выборов в парламент республики "партия власти" Узбекистана будет подвергнута испытаниями значительными трудностям для получения поддержки своей политики среди в различных слоев электората, который, за неимением других возможностей, попросту "проголосует ногами".
Ни для кого не секрет, что "партия власти" Узбекистана нисколько не обольщается относительно своей популярности в широких слоях населения. Из-за отсутствия экономических мер влияния (пусть даже и популистского свойства) она может строить свои расчеты только на репрессивных методах запугивания населения. К ним, прежде всего, относятся создание мощных силовых структур, готовых к карательным мерам на недовольное население. Это, также, политическое преследование всех инакомыслящих. Это, кроме того, формирование в глазах общественности крайне отрицательного образа идеологического врага - исламиста, готового к любым экстремистским акциям. Последнее было рассчитано как на собственное население страны, так и на международные правозащитные организации, напуганные возникшим за последние десятилетия во всем мире стереотипом исламиста - террориста, для нейтрализации которого способов уже не выбирают.
Исходя из сказанного, можно с большой долей сомнения доверяться высказываниям официальных властей Узбекистана о той опасности, которая грозит стране со стороны исламистов-террористов - представителей исламского движения Узбекистана (ИДУ). Надо признать тот бесспорный факт, что реальная опасность для власти в действительности существует, но она исходит не от исламистов, а от потерявшего надежду на изменения своего бедственного существования народа. Потому и укрепляется мнение, высказываемое обнищавшими людьми, о том, что "пусть этот режим уйдет - любая другая власть не может быть худшей, чем существующая".
Но, повторимся, во-первых, из-за отсутствия значительных материальных средств для свержения власти, во-вторых, из-за отсутствия сколько-нибудь серьезных политических структур, готовых мобилизовать население на открытые выступления против власти, населению остается лишь одно - уповать на помощь со стороны. В данной ситуации имя этой силы известно всему населению - террористы, пробивающиеся с южных границ Узбекистана.
Лидеры этих вооруженных формирований, в большинстве своем выходцы из Ферганской долины, знают настроение ее населения отнюдь не по официальным газетным статьям и готовы со всей решительностью "выполнить социальные ожидания", возложенные на них. Словно бикфордов шнур к "горючему материалу", каковым сегодня является население Ферганской долины, они прорубают свои тропы к нему.
Однако население пребывает в неведении относительно своей судьбы, которая, в случае победы лидеров, подобных Тахиру Юлдашу и Джуме Намангани, может измениться только к худшему - к полному мракобесию, в которое оно может быть ввергнуто темными и некультурными силами, имеющими представление об исламских ценностях ровно такое, как и у своих предшественников - коммунистических ставленников Кремля, о марксизме, в частности, и об универсальных ценностях общечеловеческой культуры, в целом. Готовность отчаявшегося населения региона к решительным переменам своей жизни при помощи сил, которые могут придти с любой стороны политического спектра, может стать для него просто роковым - еще одного социального потрясения оно не выдержит просто физически.
Одновременно следует подчеркнуть, что сложившаяся ситуация относится не только к исламской, но и к любой другой оппозиции режиму Ислама Каримова. Как показало развитие событий, связанных со взрывами в Ташкенте (февраль 1999 года), а также - с окончанием провозглашенного месячного срока, которого силовым структурам Узбекистана "будет достаточно для поиска террористов", они не остановились на версии только религиозных экстремистов, а добавили к ним и лидера запрещенной в стране демократической партии "Эрк" Мухаммада Салиха.
В те дни, орган меджлиса (парламента) и правительства Узбекистана - газета "Халк сузи" - напечатала большую статью "Февральские события: кому они требовались? Кто исполнители? И кто организаторы?", в которой прямо указывается, что "демократ" Салих, который находится за границей, в свое время "вызывал к себе приблизительно около двадцати кашкадарьинских парней и поймав в свои тенета наивных ребят, готовил их к кровопролитным столкновениям". В официальной узбекской прессе также сообщалось, что "Салих наладил связь с небезызвестным Тахиром Юлдашем, который считает себя ваххабитом, и который обагрил руки кровью в Афганистане и Таджикистане...". Таким образом, силовые структуры Узбекистана оперативно выполнили поставленную перед ними властью задачу.
В результате полномасштабных репрессий, последующих после "февральских событий", властям удалось нанести серьезный удар по оппозиции и по просто сочувствующим ей гражданам страны - по некоторым данным, в оперативно построенных в районе Аральского моря концлагерях для инакомыслящих находится несколько тысяч человек.
Очевидно, что президенту и его окружению просто крайне выгодно обвинить оппозицию в преступных действиях и на этом основании ужесточить свой режим "для обеспечения цивилизованности общества". Вполне объяснимо поэтому, что высказывания в этом контексте Исламом Каримовым версии об опасности, исходящей со стороны исламских террористов, являются для него "счастливой находкой" - той козырной политической картой, которой он пользуется для укрепления своего режима как внутри своей страны, нагнетая в обществе атмосферу тотальной подозрительности и страха, так и вне ее - в качестве оправдания жестоких репрессий, направленных против проявления любого инакомыслия.
В контексте последних событий, любопытна еще одна деталь, о которой мало говорится. По мнению западных военных экспертов, вооруженные силы Узбекистана являются наиболее подготовленными и технически оснащенными воинскими формированиями во всем центрально-азиатском регионе. Сразу же после обретения независимости, Ислам Каримов направил группу узбекских курсантов для прохождения учебы в высшие военные училища Турции. Все последующие годы 74-тысячная узбекская армия бесперебойно и очень хорошо экипировалась самыми последними образцами военной техники. Только в текущем, 2000 году, на модернизацию ее материально-технического снабжения было истрачено около 100 миллионов долларов США. Как свидетельствуют военные обозреватели, вооружение было закуплено в Китае - на 70 миллионов долларов США и в России - на 30 миллионов долларов США.
С противоположной стороны этой армии противостоят разрозненные и весьма малочисленные отряды малограмотных боевиков, количество которых, по разным данным составляет от нескольких сотен, до тысячи винтовок. Если даже верно то, что какая-то часть из них прошла в лагерях афганских моджахедов краткосрочные "курсы молодого бойца", то и этого явно недостаточно, для того, чтобы боевики могли сколько-нибудь всерьез рассчитывать на военную удачу в боевых действиях с хорошо обученными регулярными войсками ВС Узбекистана. Допустить, что боевики представляют сколько-нибудь серьезную военную угрозу для безопасности страны - значит нанести несправедливое оскорбление всем вооруженным силам страны.
В сложившейся ситуации власти осуществляют единственно последовательные действия для сохранения своего влияния на узбекское общество - укрепляют внешние границы и усиливают репрессивные действия внутри страны. Надо ли говорить, что подобная ситуация полностью устраивает официальные власти Ташкента. С одной стороны, они усиливают воздействие на собственных граждан. С другой - демонстрирует свои действия перед мировой общественностью в качестве адекватной, единственно возможной и оправданной политике по сдерживанию и дальнейшему расползанию международного терроризма в регионе.
Версия вторая - обида "сводного брата"

Еще в конце 90-х годов российский социолог Андрей Здравосмыслов - специалист по межнациональным конфликтам - писал, что "с 1990 годов ситуация в Таджикистане развивалась в форме конфликта из-за доминирования в обще таджикском масштабе одной из этнических групп этой страны". Этот конфликт, по мнению ученого, "имеет тенденцию перерастания в среднеазиатский конфликт в целом (с включением Узбекистана и других стран региона)".
Общеизвестно, что президент солнечного Таджикистана - кулябец Имомали Рахмонов - выступает против влиятельного (проузбекского) ленинабадского клана, представителя которого хотел бы видеть на его месте Каримов. Ведь в Ленинабадской области Таджикистана проживают преимущественно этнические узбеки, составляющие около 25 процентов от общего числа всего населения страны.
Именно в этот регион с территории не менее солнечного Узбекистана в конце 90-х годов состоялся рейд полковника Махмуда Худойбердыева, который вызвал шумную реакцию президента Таджикистана Имомали Рахмонова, обвинившего в содействии мятежному полковнику непосредственно президента Узбекистана Ислама Каримова. В те дни ни для кого не было секретом, что Худойбердыев, спасаясь от преследования таджикских властей, благополучно проживал в Узбекистане под опекой местных спецслужб. Многочисленные требования таджикских властей немедленно экстрадировать военного преступника в Таджикистан официальный Ташкент попросту игнорировал. В конце 1998 года, выступая в эфире российского телевидения, И.Рахмонов даже с негодованием воскликнул: "Я расскажу Борису Николаевичу о том, что Каримов помогает Худойбердыеву в военных действиях против нас. Он хороший человек и осудит Каримова!..".
Обида, высказанная в сердцах экс-председателем колхоза, прямодушным кулябцем - Имомали Рахмоновым, имела свои более глубинные основания, о которых он, возможно, не знал. Они состояли в следующем. Дело в том, что Узбекистан уже давно вел войну с этническими таджиками. Но на территории Афганистана - когда выступал в качестве посредника в налаживании контактов Генерального штаба Вооруженных сил СССР с генералом Абдуррашидом Дустумом, вышедшим на "тропу войны" с лидером афганских таджиков Ахмад Шахом Масудом сразу же после падения режима Наджибулы.
В ту пору через Узбекистан осуществлялась поддержка Дустума советской военной техникой, продовольствием и денежными средствами, с помощью которых он, на первых порах (и довольно успешно) воевал с пуштунами и таджиками. С момента разгрома отрядов Дустума талибами, узбекский генерал бесследно исчез из поля зрения и только в начале сентября 2000 года вновь объявился. Не нужно быть особо догадливым, чтобы определить, место его появления. Ну, конечно же в Кремле, куда он наведался с секретной миссией (источник - арабская газета "Аль Хайат" от 05.09.2000 г.), по странному совпадению, в самый разгар боев отрядов исламистов на подступах к Узбекистану. Сам факт этого визита, его цели и результаты переговоров Кремлем не разглашались.
Однако вернемся к узбекско-таджикским отношениям.
В 1999 году, отряды узбекских боевиков, встретив сопротивление киргизской регулярной армии, не пропустившей их в Ферганскую долину, по предварительному согласованию с таджикскими властями, беспрепятственно и демонстративно пересекли территорию Таджикистана, пообещав напоследок, скоро вернуться. Не означает ли, что уже упоминавшаяся нами террористическая акция в Ташкенте в феврале прошлого года, к которой, по мнению узбекской стороны, были причастны таджикские спецслужбы, а также последующая лояльность официального Душанбе к непримиримой узбекской оппозиции, может восприниматься в качестве чувствительного индикатора истинного характера отношений между Душанбе и Ташкентом. А если переводить все на персональный уровень межличностных отношений, то ответом одного президента другому, но уже не словом, а "делом"?
О реальной возможности утвердительного ответа на этот вопрос могут свидетельствовать действия силовых структур Узбекистана - сразу же после террористической акции, среди сотрудников узбекской милиции, с целью задержания преступников, были распространенны фотографии двух граждан Таджикистана. Между прочим, один из них являлся сотрудником спецслужб Таджикистана. Об охлаждении отношений между двумя центрально-азиатскими странами свидетельствует и тот факт, что в отличие от официальных сочувствий, выраженных Борисом Ельциным по поводу жертв террористического акта, официальное сочувствие президента Таджикистана Имомали Рахмонова было опубликовано в узбекских газетах только лишь через два дня.
Интересен и тот факт, что в момент первого прорыва исламских боевиков к границам Узбекистана в августе 2000 г., Имомали Рахмонов благополучно (надо надеяться, что с успехом) занимался ловлей рыбы на берегу Черного моря в компании с Владимиром Путиным, который совмещал свой отдых, с наблюдением за событиями в Баренцевом море, связанными со спасением затонувшей подводной лодки "Курск".
В контексте этой версии еще более интересным представляется и событие, связанное с интервью, которое дал главный редактор издающейся в Москве оппозиционной таджикскому режиму газете "Чароги руз" Дододжон Атовулло ("Новая газета", № 41, 24-27.09.2000). На вопрос о том, с чьей помощью узбекские террористы осуществили свой прорыв к границам Узбекистана, Атовулло прямо указал на таджикские власти. Реакция Душанбе последовала незамедлительно - в Москву прибыл отряд таджикских милиционеров для ареста зарвавшегося отступника. Бедняга в ужасе метался по Москве в поисках временного приюта, а потом сделал заявление о том, что принял решение просить политического убежища на Западе.
В этом интервью, он, между прочим, сослался "на надежный источник" - на высокопоставленного таджикского чиновника, который сообщил ему, что, во время переговоров друзей по совместной рыбалке - И.Рахмонова и В.Путина, последний произнес: "Я его тебе сдам, связанным по рукам и ногам". Остается только добавить, что эту же фразу В.Путина через несколько дней повторил И.Рахмонов, когда, отвечая на вопросы московских журналистов о возможной передислокации зловредного иорданца Хаттаба на территорию Таджикистана, он решительно заявил: "Если Хаттаб появится в Таджикистане, то я его сдам России, связанным по рукам и ногам"...
Вот так! Очень просто! Профессионалы из российских спецслужб, на протяжении нескольких лет безуспешно охотятся на Хаттаба, а "таджикский Рембо" - Имомали Рахмонов - в мгновенье обезвредит опасного и неуловимого врага России. И где же тогда он был все эти годы?..
Как же халатно и попустительски вели себя руководители российских спецслужб, все эти годы не догадывающиеся обратиться к И.Рахмонову за дружеской помощью в обезвреживании Хаттаба, а заодно и остальных врагов России?..
А между тем, по последним сообщениям прессы, проигравший битву под Тулуканом, - последним форпостом войскам "северного альянса противостоящим "воинам Аллаха", расположенным всего в 40-километрах от афганско-таджикской границы, непримиримый противник Дустума - Ахмад Шах Масуд, недавно появился в Душанбе. Интересно спросить: как будут складываться отношения между двумя давними врагами, оказавшимися теперь по разные стороны узбекско-таджикской границы?
Версия третья - происки "заклятого друга".
Многие политические эксперты уже давно обращают внимание на, мягко говоря, не сложившиеся личные отношения двух основных лидеров центрально-азиатского региона - Ислама Каримова и Нурсултана Назарбаева. Уже в первые годы после обретения независимости, Каримов не стеснялся в выражениях, когда комментировал "интеграторскую" деятельность Назарбаева (кстати, сочно воспроизводимых и тиражируемых всеми официальными СМИ Узбекистана).
Особенно досталось Назарбаеву от Каримова после того, как тот озвучил идею евразийского союза. Все эти годы Каримов последовательно дистанциировался от России, в отличие от Назарбаева, который пользовался любой возможностью, чтобы показать свою полную лояльность Кремлю и "личному другу - Борису Николаевичу Ельцину". Эта ситуация стала меняться с того времени, когда Каримов стал получать выволочки от представителей западных стран за свое нежелание проводить в Узбекистане демократические реформы и за репрессии против оппозиции.
Дело дошло до того, что в ответ на несогласие Каримова реформировать экономику и общество в соответствии с цивилизованными нормами, западные страны существенно сократили материальные и финансовые инвестиции в экономику Узбекистана. В то же время, в начале 1999 года, Ташкент объявил о своем одностороннем выходе из "Ташкентского соглашения", которое объединяло некоторые страны СНГ круговой оборонной порукой, чем вызвал острое недовольство Москвы, которая к тому времени почти окончательно потеряла Азербайджан и Грузию.
Выход официального Ташкента из "Ташкентского соглашения" значительно снижал геополитические позиции России и существенно ослаблял ее контроль над территорией Центральной Азии. Но в не менее сложной ситуации оказался и Ташкент. Отдавая себе отчет, что продолжение политики изоляции и от Запада и от России может превратить Узбекистан в страну-изгоя, Каримов начал медленный дрейф в направлении к России, в результате которого, в начале июля 2000 года, он был принят в состав "Шанхайской пятерки". Правда, пока еще в качестве ассоциированного члена. Но уже то, что ее члены поспешили устранить филологическую несуразицу с жестко зафиксированным количеством членов и предложили отныне и впредь называться "Шанхайским форумом", неопровержимо свидетельствует в пользу того, что в самое ближайшее время Узбекистан станет полноправным членом этого межгосударственного оборонного союза.
Результаты "добровольного воссоединения" сказались незамедлительно и зримо: покаявшийся "блудный сын Кремля" - Ислам Каримов уже к весне 1999 года, во время очередного саммита СНГ, стоял уже в непосредственной близости от Бориса Ельцина, оттеснив с этой позиции "неизменного друга" - Нурсултана Назарбаева, о чем не преминули отметить завсегдатаи московских "политических тусовок".
Как известно, между Казахстаном и Узбекистаном есть проблемы, связанные с демаркацией межгосударственных границ. В свое время (в 1961 году), во исполнение своей программы районирования сельскохозяйственных культур, Никита Хрущев передал Бостанлыкский район Чимкентской области Казахстана Узбекистану, обосновав это тем, что Узбекистан специализируется на выращивании хлопка.
Отрезанный в пользу братского Узбекистана кусок территории Казахстана мог бы стать значительно больше, включая всю область, однако этому решительно воспротивился, обычно покладистый и робкий, тогдашний Первый секретарь компартии Казахстана - Динмухамед Кунаев. Именно за это он и поплатился своей должностью. Да еще и с убийственной по тем временам формулировкой националиста. К счастью, лично для Д.Кунаева, а, возможно и для Казахстана, Никита Хрущев вскорости был смещен со своего поста триумвиратом, в составе Брежнева, Косыгина и Подгорного и опального секретаря Казахстана благополучно восстановили на прежнее место. Однако затевать распрю из-за Бостанлыкского района Д.Кунаев теперь уже не отважился.
После обретения Казахстаном независимости вопрос о возвращении Бостанлыкского района официальными властями Казахстана как-то забылся. Зато в Узбекистане начал зреть вопрос о включении Чимкентской области в состав своей территории, поскольку на это были хотя и малоубедительные с точки зрения международного права, однако и чрезвычайно привлекательные для геополитических интересов страны, основания.
Уже весной 2000 года узбекские пограничники стали самолично выдвигать пограничные столбики вглубь территории Казахстана. Пограничные инциденты, провоцируемые узбекской стороной, происходили хоть и локально, но вполне целенаправленно, грозя перерасти в полномасштабные вооруженные столкновения между гражданским населением двух сторон. Привлечение же к активному переговорному процессу специалистов из МИДов Казахстана и Узбекистана проходит, по непонятным причинам, недопустимо вяло. Между тем, государственные границы между Казахстаном и Узбекистаном имеют протяженность "примерно"(?!!) 2150 километров. "Примерно" потому, что по признанию советника МИД Республики Казахстан, являющегося одновременно руководителем правительственной делегации РК по делимитации границ Бигали Турарбекова, "окончательное завершение работы двухсторонней казахстанско-узбекской комиссии по делимитации и демаркации намечено на 2008 год" ("Экспресс-К".08.09.2000).
Появление последней информации о том, что группа террористов попыталась организовать нападение непосредственно из Бостанлыкского района, находящегося в непосредственной близости от Ташкента, обнаруживает еще один возможный вектор их продвижения в направлении Узбекистана. Одновременно этот факт показывает, что Казахстан, каким-то образом, втягивается в орбиту военного конфликта.
Разумеется, из сказанного ни в коем случае не следует, что казахские власти поощряют действия исламских боевиков для того, чтобы, хоть ненамного, ослабить угрожающе растущую военную силу Узбекистана, поскольку шутить с огнем в перенасыщенном взрывоопасными ингредиентами регионе, было бы, по меньшей мере, безумием. Но предположить, что Назарбаев "на минуту, на пол-минуты прикрыл глаза", чтобы стать свидетелем унизительного подзатыльника, который получил "из-за спины" от боевиков "заклятый друг" - Ислам Каримов, все же можно.
Версия четвертая - "горячее дыхание Красного дракона".
Известно, что коммунистический Китай имеет в центрально-азиатском регионе свои далеко простирающиеся стратегические интересы. В Китае считают, что Центральная Азия (впрочем, как и российский Дальний Восток и Сибирь) является естественным и органическим, однако неправедно отторгнутым от него в период новой истории, сегментом китайской территории.
Проблему Восточного Туркестана, в котором до последнего времени были сильны сепаратистские настроения, Китай благополучно для себя решил, заселив туда около 15 миллионов этнических ханьцев из центральных регионов страны. Поскольку Россия для сегодняшнего Китая является все еще слишком сильным соперником, все свои территориальные притязания власти Китая начали постепенно перемещать на Центральную Азию.
Под патронатом центральных властей на территории стран Центральной Азии стали проникать китайские граждане с целью натурализации и постоянного проживания. По некоторым неофициальным источникам, каждый этнический китаец, решивший поселиться в этих странах, получает от своего правительства сумму, исчисляемую в 5 тысяч американских долларов. Эта денежная сумма, разумеется, не столь значительна, однако, учитывая низкий уровень жизни местного населения, в качестве стартового средства для обустройства на новом месте, вполне достаточная. В последнее десятилетие началось медленное заглатывание Китаем вожделенных территорий. Первым трофеем этой политики стала территория Казахстана, небольшая часть которой (по разным источникам, около 400 квадратных километров) отошла к нему в начале 2000 года в результате многораундовых переговоров с казахскими властями.
Думается, что Китай, имея в этом секторе евразийского суб-региона мощнейший экономический, военный и людской ресурс, отнюдь не собирается останавливаться на этом, ничтожно малом для его масштабов, кусочке территории. Его притязания объективно устремляются на огромные пространства Центральной Азии, "оставшейся без рачительных хозяев".
Только на нынешнем этапе развития событий Китай может позволить себе пока еще очень осторожно "прощупывать пуль" своих вожделенных соседей - внедряться в мелкий бизнес, натурализовывать в химерных младогосударственных образованиях своих соотечественников, участвовать в поставках в эти страны военного снаряжения по демпинговым ценам (недавние поставки военной техники и снаряжения в Узбекистан, оцениваемые некоторыми экспертами в сумму порядка 70 млн. долларов США) и другие, пока еще не столь значительные акции.
На следующем этапе внедрения в регион, который сегодня уже наступил, Китай намерен ускорить свою экспансию через участие в приватизации крупных промышленных предприятий (в Казахстане это нефтедобывающие отрасли, в Узбекистане - строительство текстильных фабрик) и, конечно же - "сооружение века" - грандиозный проект нефтепровода из Западного Казахстана в Китай, оцениваемый в сумму, превышающую 9 млрд. долларов США.
Разумеется, экономически и политически сильные партнеры в центрально-азиатском регионе Китаю не очень нужны уже только по определению - гораздо удобнее вести переговоры со слабыми, раздираемыми внутренними междоусобицами, странами. Именно по этой причине версия Мухлиси о существовании еще одного маршрута проникновения исламских боевиков на территорию региона транзитом через территорию Западного Китая - Таджикский Автономный Район не может быть исключена.
Версия пятая - козни "старшего брата".
Когда в январе 1999 года официальный Ташкент вышел из "Ташкентского соглашения" об оборонном союзе стран СНГ, то Москва, весьма болезненно, отреагировала на этот демарш, поскольку это означало для нее существенное ослабление контроля над всем центрально-азиатским регионом. И только в последнее время, после того, как Ташкент пошел на сближение с Москвой, проявил инициативу в работе "Шанхайского форума" и закупил российское военное снаряжение на сумму, исчисляемую 30 млн. долларов США, Россия с облегчением вздохнула - Узбекистан вернулся!
Впрочем, о геополитических устремлениях России в Центральную Азию накопилось уже такое количество литературы, что дублировать ее в нашем анализе нет необходимости. Достаточно сказать, что возвращение Узбекистана в геополитическое пространство России, наметившееся в последнее время, не в последнюю очередь произошло из-за угрозы национальной безопасности Узбекистана, возникшей в результате действий вооруженных групп исламских боевиков.
Во время военной экспансии отрядов Джумы Намангани на подступах к узбекским границам, российские СМИ неоднократно выступали с информацией о том, что Ташкент обратился к России за военной помощью. Реагируя на эти сообщения Министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов вынужден был даже выступить с официальным опровержением подобного рода слухов. В своем интервью для российских СМИ, он категорически заявил, что информация о просьбе Узбекистаном российской военной помощи - "это не что иное, как попытка выдать желаемое за действительное".
В контексте нашего мнения о том, что России выгодно военное напряжение в Центральной Азии, поскольку оно дает ей дополнительные механизмы для сохранения контроля в регионе можно также сослаться на мнение весьма сведущего и авторитетного эксперта - заместителя директора Российского Центра анализа стратегий и технологий - Константина Макиенко, который считает, что "по военно-политическим соображениям сейчас у России есть уникальный шанс прочно утвердиться на средне-азиатском рынке вооружений".
Действительно, по расчетам российских военных специалистов, потенциал ВПК России далеко не исчерпан. Являясь традиционной для страны отраслью промышленности и одним из наиболее выгодных экспортных товаров, военная техника и снаряжение России сегодня постепенно возвращается на мировые рынки. Расчетная экспортная стоимость российского вооружения исчисляется сегодня, по некоторым данным, в сумму 4-5 млрд. долларов США. А по самым оптимистическим прогнозам она может достигнуть суммы в 7,5 млрд. долларов США. Разумеется, если при этом правильно соорентировать деятельность маркетинговых служб по реализации этого специфического товара. Что, в результате последних событий на узбекской границе сегодня и происходит...

P.S. В грандиозной эпопее Томаса Манна - "Иосиф и его братья" - заглавный герой романа привел для себя что-то около семи, вполне, по его разумению, достаточных оснований того, почему он решительно отверг сексуальные домогательства жены высокопоставленного евнуха и Друга фараона - несравненной Мут-эт-Энем. Но, - добавляет Томас Манн, - на самом деле, у блюдущего свое целомудрие Иосифа, было всего лишь одно, но главное основание: он ее просто не любил. Нечто похожее происходит и в нашем случае - существует еще одно, но, возможно, главное, основание. Так сказать, мета-версия, делающая все, вышеперечисленные нами версии, своими частными моментами.
Издревле, предгорья Иссыкульской котловины славились лучшим в мире опиумным маком. Разумеется, этот вожделенный продукт пьянил и кружил головы не одним только "любителям забыться в сладких грезах", но и непосредственным производителям и продавцам опиума на всем протяжении маршрутов наркотрафиков, главный из которых проходил через Ферганскую долину. История региона изобилует кровавыми разборками между наркодельцами, строго контролирующих свое влияние на этом пространстве. Не случайно, последние отряды среднеазиатского басмачества оставались в этих местах плоть до 1940 года. В последующем эти маршруты перешли под монопольный контроль советских спецслужб и вся информация о выращиваемом здесь под контролем государства на маковых плантациях "сельхозпродукта" попадала под гриф "совершенно секретно".
В начале 90-х годов (сразу же после известных событий 1989 года - "ферганской резни") автор попытался собрать материалы для книги о турках-месхитинцах, репрессированных и этапированных сталинско-бериевским режимом из Грузии на территорию Средней Азии в 1944 году и, в частности, в Ферганскую долину. Однако результат полевых опросов привел автора в полное замешательство - по косвенным свидетельствам самих пострадавших во время погромов, община турков-месхитинцев Ферганской долины специализировалась на контроле всей инфраструктуры, связанной с наркотрафиком. Так сказать, перераспределяла все, что оставалось от "усушки" и "утруски" этого продукта и представляла, по сути, не социальный слой, а строго закрытую "торгово-производственную группу". Естественно, материальное благосостояние этой "торгово-производственной группы" (или сословия) разительно отличалось от материального положения всех остальных жителей долины. Так что объяснения тогдашнего Первого секретаря ЦК компартии Узбекистана Рафика Нишанова о причинах конфликта - "черешни, из-за которой началась кровавая бойня на базаре", воспринималась самими представителями турецкой общины с кривой усмешкой. Скорее всего, на излете СССР в Ферганской долине произошло перераспределение сфер влияния в этой отрасли бизнеса.
Понятно, что для более подробного и глубокого воспроизведения всех деталей, связанных с ситуацией наркотрафика у автора нет никакой возможности. Для этого необходим тщательный анализ недоступных документов, связанных с историей этого вопроса в регионе. Именно поэтому автор оставляет свое предположение в качестве рабочей версии происходящего. Но, как говорится в тех краях: знающий не говорит о том, о чем говорящий часто не ведает...