Антитеррористическая операция стран западного альянса в контексте возможного противостояния российско-американских отношений

Если не ограничиваться анализом возникшей ситуации, которую мы рассматривали в своей предыдущей аналитической записке и попытаться рассмотреть военное присутствие Запад, исходя при этом из более долгосрочных перспектив, то западному альянсу необходимо будет глубже изучить создавшееся положение в регионе. Очевидно, что стабилизацию в Афганистане можно рассматривать в качестве лишь одного из этапов достаточно длительного процесса системной модернизации всей политико-правовой, социально-экономической и культурной жизни региона. Можно быть уверенным, что если не принять адекватных мер, направленных на проведение такой политики в Центральной Азии, то одни лишь антитеррористические акции не будут гарантировать окончательного устранения возможности возникновения конфликта в регионе и рецидивами появления здесь религиозных экстремистских группировок. По вполне понятным причинам, на первом этапе союзники уделили основное внимание военному сотрудничеству с Узбекистаном и Таджикистаном, непосредственно граничащих с Афганистаном. Уже через короткое время была достигнута договоренность о вводе войск альянса на военные базы Казахстана и Киргизии. Думается, что уже в самое ближайшее время и "неприсоединившийся" Туркменистан предоставит свои военные базы для размещения на них ВС союзников. Причем, в количествах, значительно превышающих необходимость для одной лишь афганской кампании.
Интересно, что при существующем раскладе сил правительства ННГ ЦА питают некоторые надежды на то, что за предоставленную возможность аренды военных баз Запад несколько ослабит свои требования о соблюдении политических прав и свобод по отношению к существующим здесь режимам. Однако, как представляется, эти надежды не имеют под собой реальных оснований. Скорее всего, произойдет прямо противоположное: благодаря западному присутствию, оппозиция более решительно заявит о своих претензиях к властям. Все это говорит о том, что для Запада наступило решающее время для разработки и осуществления долгосрочной стратегии, обеспечивающей целенаправленное присутствие в регионе, которая напрямую зависит от улучшения политической и экономической политики в странах Центральной Азии. Для достижения поставленных задач Западу необходимо повысить координацию действий между органами, которые занимаются вопросами обороны, политических реформ и соблюдения прав и гражданских свобод, экономического развития и инвестиций, а также для разработки дорогостоящих экологических проектов, стоящих перед регионом весьма остро. Альтернативой этим программам станет растущая зависимость стратегических интересов США от диктаторских режимов, которые стоят перед неопределенностью в будущем, а также рост антизападных настроений среди населения региона, которые станут усматривать прямую связь между США и режимами этого региона.
Сложившаяся геополитическая ситуация неизбежно окажет определенное влияние на политику США в регионе, учитывая важность установления позитивных партнерских отношений между Вашингтоном, Москвой и Пекином, а также со странами, непосредственно (а также опосредовано) примыкающих к региону - с Ираном, Ираком, Индией, Пакистаном и Турцией. Как известно, определенная часть представителей бывшей администрации США не признавала того факта, что Россия имеет вполне обоснованную озабоченность в отношении безопасности данного региона и что она может сыграть позитивную роль в обеспечении стабильности в Центральной Азии.
Продолжая поддерживать независимость центрально-азиатских государств, США не могут не считаться с тем, что Россия имеет здесь свои интересы. Прежде всего, в экономической и политической областях, а также в сфере безопасности. Именно поэтому сложившееся новое партнерство между США и Россией создает объективные основания для сотрудничества, а не конфронтации в Центральной Азии. Хотя, нужно заметить, что существующие различия в целях и подходах к политике в этом регионе, и видение его будущего не позволяют говорить о полной консолидации этих стран по всему комплексу существующих вопросов. Кроме того, как представляется, российской стороне не следует обольщаться на счет сближения своих стратегических позиций с Западом. Во-первых, вхождение Запада в центрально-азиатский регион означает усиление процесса глобализации экономики в этом секторе, что, по определению, означает ужесточение конкуренции между этими странами, решающими здесь свои экономические и геостратегические проблемы. Во-вторых, для большей части коренного населения этих стран сохраняется устойчивый синдром неприятия России, связанный с долгим периодом зависимости от Российской империи и СССР, а потому переход на прагматические, экономически взаимовыгодные отношения с этой страной представляется не реальным. По крайней мере, при жизни существующей генерации людей.
Что касается появления в регионе "нового геополитического игрока" - Китая, то вопросы, связанные с медленной экспансией этой страны в регион до сих пор мало изучены и потому мы вынуждены вывести этот вопрос за рамки данного анализа. И все же игнорировать "китайский фактор", ни в коем случае, нельзя, поскольку он все более переходит из виртуальной сферы в сферу ближайшей реальности.
Безусловно, что формирующийся подход США к центрально-азиатскому региону должен нести в своем содержании комплекс различных аспектов - от военной помощи до вопросов соблюдения прав человека, которые будут отражены в политической стратегии, направленной на обеспечение долгосрочной стабильности в регионе. Только такое направление действий Запада позволит оказывать эффективное и согласованное влияние на политическую практику региональных правительств.
Причем, условия их реализации должны нести непрерывный характер и не ограничиваться абстрактными декларациями. Для достижения этой цели необходимо будет наращивание и сохранение на территории региона достаточного военного и политического присутствия, подкрепленного корпусом высокопрофессиональных дипломатических служб. Чрезвычайно важным представляется и "перехват инициативы" в информационном пространстве, которое здесь все еще принадлежит России. Реализация этой многоуровневой программы потребуются много времени и ресурсов, а также специалистов знакомых со спецификой работы в регионе. Таким образом, новая, построенная в соответствии с нормами, соответствующими представлениям Запада, Центральная Азия, для того чтобы соответствовать ожиданиям, должна занимать приоритетное место во внешнеполитической стратегии США, а не остаться ситуативным ответом на угрозы терроризма.
Именно поэтому, и уже в самое ближайшее время, следует ожидать радикальных перемен во внутриполитической жизни стран региона, которые приведут к смене существующих здесь режимов. Разочаровавшись в нынешних лидерах, Запад предпримет решительные действия по окончательной их компрометации. Благо что оснований для этого, более чем достаточно. В этом смысле последняя кампания, связанная с откровениями бывшего главного туркменского везира Бориса Шихмурадова, освобождение из под стражи в Праге "кровного врага" И.Каримова - Мухаммада Салиха, активизация правозащитного движения в защиту непримиримого оппоненета А. Акаева - экс-премьера Феликса Кулова, не говоря уже о "главном казахском диссиденте", опальном Акежане Кажегельдине и аффилированным с его движением "бунтом младоказахов" (группы молодых предпринимателей и высокопоставленных политиков, которые решительно выступили против Семьи Н. Назарбаева) дают основания считать, что смена властной вертикали неуклонно приближается.

Предварительные выводы
Исходя из сказанного, можно считать совершившимся фактом изменение геополитической конфигурации на центрально-азиатском направлении пост-советского пространства. Воспользовавшись благоприятным фактором, связанным с антитеррористической операцией, альянс западных стран возьмет под контроль центрально-азиатский регион и в самое ближайшее время попытается закрепиться на этом стратегическом для себя направлении. А это означает следующее:

- усилится деятельность в направлении реализации проектов ГУУАМ;
- проекты, связанные с программами ТРАСЕКА (система транспортно-коммуникационных коридоров) обретут свою практическую
реализацию;
- территория региона инкорпорируется в систему глобальных
транснациональных рынков;
- для окончательного закрепления своих ведущих позиций, Запад может выкупить все внешние долги центрально-азиатских государств с последующим акционированием стратегических объектов, расположенных на территориях этих государств (мексиканский сценарий).

Пока же можно констатировать, что основными международными игроками театра военных действий центрально-азиатского региона являются США и Россия. Сегодня (но лишь внешне), они декларируют общность интересов. Однако для населения региона очевидно, что на фоне нынешнего этапа военных действий в Афганистане разворачивается очередной раунд соперничества между Россией и Америкой. Его сутью является стремление России хоть как-то противостоять нарастающим усилиям США, а в их лице - всего западного мира, стремящихся существенно ослабить, если и вовсе не ликвидировать ее позиции в регионе. Для полноты картины, можно, вести еще одну экспоненту, придающую дополнительный смысловой оттенок и (хотя бы, эзотерически, но, тем не менее) влияющий на драматургию ситуации, в соответствии с которым, одним из объяснений соперничества между Россией и Западом является столкновение на "нейтральной территории" российской православной и западной неправославной христианских цивилизаций. Однако, "для чистоты эксперимента" более целесообразным, как и в случае с Китаем, будет отказаться от подобной интерпретации.
Сразу же после событий 11 сентября в свете возможных боевых действий США и их союзников против движения талибов и, соответственно, еще большего обострения военно-политической ситуации на территории соседнего Афганистана, для Узбекистана и, в особенности, для Таджикистана актуальным стал вопрос об уточнении своих позиций в отношении надвигающихся событий. В этом вопросе следует выделить два аспекта:
- отношение общественности республики к происходящим событиям в Афганистане и вокруг него и
- проблему выбора позиции руководством страны, которая, так или иначе, должна была учитывать как общественные настроения, так и внутренние и внешние политические реалии, в условиях которых ему приходиться действовать.
На текущий момент можно говорить о трех ясно просматриваемых общественных позициях, которые с достаточной долей условности можно назвать "европейской", "исламской" и "национальной (этнической)". Представители всех этих позиций едины в осуждении самого факта террористических атак и необходимости выявления и наказания истинных, вполне конкретных организаторов и исполнителей терактов. Во всем остальном, позиции сторон существенно отличаются друг от друга.
1. "Европейская" позиция. Взгляды тех, кто разделяет ее, а это преимущественно, узбеки и таджики, получившие европейское (московское) образование и русскоязычное население страны, придерживающиеся в своих политических взглядах и культурных запросах преимущественно европоцентристской ориентации, практически по всем параметрам совпадают со взглядами, излагаемыми европейскими и американскими СМИ на нынешние события. Однако, по причине масштабных репрессий, вестернизированные узбеки и таджики, вынуждены выехать за пределы своих республик, где они продолжают свою оппозиционную, по отношению к режимам, деятельность. Но, в силу целого ряда причин, их возможность активного участия во внутренней политике своих стран весьма ограничена и почти незначительна.

2. "Исламская" позиция. Для представителей этой позиции, всякое силовое воздействие Запада на любую из стран с преимущественно мусульманским населением, неприемлемо уже в самом принципе. Наиболее артикулировано, эта позиция сформулирована в официальном документе Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) - Заявлении руководства партии, опубликованном в 38-м номере партийной газеты "Наджот". Выражая солидарность и поддержку усилиям международного сообщества и правительства США по выявлению и наказанию действительных преступников, совершивших акты терроризма, руководство ПИВТ при этом выражает озабоченность действиями, которые могут лишь способствовать расширению масштабов насилия и увеличению числа невинных жертв. В заявлении подчеркивается, что ислам как религия несовместим с терроризмом, хотя и не отрицается и то, что некоторые мусульмане оказались втянутыми в деятельность террористических центров. Из заявления следует, что развязывание военных действий в отношении некоторых стран под предлогом "защиты от международного терроризма" может, в конечном счете, трансформироваться в реальное столкновение цивилизаций. Именно поэтим причинам, предотвращение подобного развития событий должно стать первоочередной задачей международного сообщества. В заявлении также выражается надежда, что правительство и народ Таджикистана при определении своей позиции в отношении возникшей проблемы будут исходить из национальных и региональных интересов.
Интересно отметить, что представители так называемого официального ислама занимают более сдержанную позицию, в то время как завоевавшая авторитет в кругах рядового населения страны партия "Хизб ут-тахрир" (Партия исламского возрождения), придерживаются более жесткой позиции.

3. "Национальная (этническая)" позиция. Для ее представителей наиболее существенным является этнический аспект возможного развития событий в Афганистане. С этой точки зрения для них нет большой разницы между талибами, по преимуществу пуштунами, и королем Мухаммадом Захир Шахом, также пуштуном. Они напоминают, что именно с его утверждением у власти в 1933 году стал набирать силу процесс целенаправленного вытеснения представителей непуштунских этнических групп с территорий своего традиционного проживания. Основным их доводом является то, что замена Бурхануддина Раббани, как легитимного президента, Захир Шахом может обернуться возрождением политики "пуштунизации" страны. В той или иной степени отражением подобных опасений является заявление Ассоциации афгановедов Таджикистана. Они обращаются с призывом к международному сообществу оказать всемерную поддержку Северному альянсу, правительству Бурхануддина Раббани и воздержаться от ошибочной, по их мнению, ставки на экс-короля Афганистана Захир Шаха. Правительство Афганистана, считают они, должно формироваться на широкой основе с непременным участием в нем представителей различных этнических и групп и социальных слоев населения. Что касается Узбекистана, то проводником про-узбекской позиции в Афганистане является этнический узбек - генерал Рашид Дустум, хотя вошедший во временную коалицию Северного альянса, однако проявляющий непоколебимую неуступчивость по отношению к своим боевым соратникам - этническим таджикам.
В свою очередь, руководство Узбекистана и Таджикистана, достаточно оперативно определилось со своим отношением к действиям США и позитивно восприняло призыв Запада встать на его сторону в осуществлении антитеррористической операции на территории Афганистана. Подобное решение представляется логичным, поскольку правление талибов было нежелательным по трем основным причинам - религиозно-идеологический радикализм, поддержка радикальных исламистских сил, курс на пуштунизацию страны. По этим позициям руководство Узбекистана и Таджикистана может рассчитывать на безусловную поддержку населения своей страны.
Интернационализации военного конфликта в Афганистане может иметь для обеих стран пост-советского сигмента центрально-азиатского региона далеко не однозначные последствия. Успехи Северного альянса позволят им надеяться на получение существенных военно-политических и экономических дивидендов, составляющими которых (для Таджикистана) являются:
а) снижение напряженности на границах, дружественные отношения с
легитимным режимом Бурхануддина Раббани;
в) расширение ареала влияния таджиков, обретение еще одного
транспортного коридора во внешний мир и прорыв транспортной
блокады;
с) возможность беспрепятственного получения дешевого горючего из
Ирана, т.е. прорыв энергетической блокады и т.д.
Для Узбекистана (с его острой проблемой перенаселения, растущим дефицитом возделываемой земли и источников ее полива) содержание ожидаемого результата представляются в несколько ином свете и состоят в усилении его экспансионистских устремлений за пределы национальных границ - в пространство всего центрально-азиатского суб-региона.
Вместе с тем, пока еще нет окончательного ответа на вопросы о том, как могут повернуться события в Афганистане завтра, и как в этом случае скажется на Узбекистане и Таджикистане их поддержка действий международной коалиции.
Присутствие США в регионе несет в своем содержании новый элемент - военный. Это обстоятельство может иметь неоднозначные последствия для страны, которая с июня 1997 года живет в условиях мира. Однако этот мир весьма чувствителен к воздействию самых различных факторов, особенно внешних, и игнорировать данное обстоятельство, а также возможную реакцию тех или иных социальных страт населения на появление в регионе новых действующих лиц, нельзя.
Руководство Узбекистана уже показало свой строптивый характер по отношению к присутствию России в регионе. В начале 1999 года Узбекистан вышел из ДКБ. В том же году он заявил о своем желании присоединиться к группе стран ГУУАМ. Только военные угрозы со стороны собственной исламской оппозиции вынудило страну войти в систему коллективной региональной безопасности "Шанхайская пятерка" (ставшая в последующем ШОС) и просить Москву о поставках вооружения. Что же касается Таджикистана, то ни для кого не является тайной, что сам статус этой страны, в качестве суверенного государства, по существу, определяется, как в настоящем, так и в обозримом будущем его отношениями с Россией и США. Поскольку, угрозы национальной безопасности для Таджикистана могут исходить со всех направлений, то она, пусть даже вынужденно, заинтересована в военно-политическом присутствии России. Кроме того, до одного миллиона таджикских граждан в самый разгар сезона находятся на заработках в России. В несколько меньшей степени, хотя и превосходя по абсолютному числу, это же относится и к Узбекистану. Денежные переводы узбекских таджикских остарбайтров из России на родину составляют один из важнейших источников валютных поступлений в эти страны, вполне сопоставимые, как считают эксперты, по объему с доходом от реализации основных экспортных товаров, а потому, обе они, в особенности, Таджикистан, по определению, не может игнорировать геополитические интересы России в регионе.
В то же время, существование национальной экономики Узбекистана и Таджикистана, не в последнюю очередь, определяется и сотрудничеством этих стран с Западом. Представители западных деловых кругов являются наиболее крупными инвесторами в их национальные экономики, а экономические реформы осуществляются при поддержке таких влиятельных международных валютно-финансовых институтов, как Международный Валютный Фонд, Всемирный Банк, Азиатский Банк Развития, Европейский Банк Реконструкции и Развития. Участие этих организаций и западных инвесторов в развитии экономики Узбекистана и Таджикистана постоянно расширяется. Кроме того, известно, что основные экспортные потоки идут из Узбекистана и Таджикистана именно на Запад.
Что касается позиции Запада по отношению к оценкам внутренней политики этих стран, то они существенно отличаются между собой. Так, Запад, в лице независимых правозащитных институтов, не скрывает своей растущей озабоченности по поводу массовых репрессий, проводимых в Узбекистане. В то же время, там "смотрят сквозь пальцы" на то, что политическую в Таджикистане определяют криминальные кланы. Иллюстрацией подобного двойного стандарта может служить хотя бы одно, но "знаковое" событие: впервые за все годы независимости Таджикистана, в ходе слушаний в Конгрессе США, прошедших летом 2001 года, были позитивно оценены некоторые внутриполитические достижения страны. Вполне естественно, что Таджикистан более чем заинтересован в сохранении уровня своих отношений с США и другими западными странами.
Нельзя не видеть, что усиление военно-политического и экономического присутствия Запада в регионе, особенно если оно будет достаточно длительным, почти противоречит национальными интересами России. В силу этого, все ННГ Центральной Азии, объективно оказываются в фокусе столкновения российско-американских интересов, могущего трансформироваться в открытое противостояние между ними.