МОЕ
И да, и нет
И мрак, и свет.
И зыбь, и твердь,
И жизнь, и смерть.
Паденье, взлет,
Круговорот
Ничто и все -
Мое.
НЕ НАДО
Не пейте мед слащавых фраз,
Не верьте в сантименты,
Они обманчивы подчас,
Как звон чуткой монеты.
Пусть чахнет в розовой тоске
Прелестный искуситель.
Зажмите чувства в кулаке
И молча уходите.
Чем сердце рвать напополам,
Страдать душой и телом,
Чем от любви сгорать дотла,
Лучше остаться целым.
ЗИМА
Схватит клещами мороз, не отпустит,
Звон по щекам,
Снег под ногами резиновым хрустом
Вторит шагам.
Колкие звезды над городом темным
Мрут в тишине.
Мне от мороза по-летнему знойно.
Сердце в огне.
ВЕТЕР
Я окна зашторю
И свет потушу,
Я с ветром не спорю.
Покой не прошу.
Пускай он, бушуя,
Стучится в окно,
Его не пущу я
К себе, все равно.
Я этому ветру.
Что сходит с ума,
Нисколько не верю,
Что вечна зима.
И белую вьюгу,
И черную ночь,
И даже разлуку
Смогу превозмочь.
Я знаю, что будет
Любовь и весна.
И солнце разбудит
Весь мир ото сна.
Лучами согретый,
Расплачется лед,
И ласковый ветер
К окошку прильнет,
И зимнюю ссору
Ему я прошу,
С улыбкой открою
Окно и впущу
И пусть он наполнит
Весь лом мой весной
И тихо напомнит
Мне голос родной.
ЛИВЕНЬ
Струи ливня темень месят,
В ночь крошу шагами щебень.
Заплутал ущербный месяц.
Или это я ущербен?
В закоулках потаенных
Памяти моей возникли
Лиц портреты безыменных
Росчерки имен безликих
Тени по песку бежали.
По воде дрожали блики.
Многое мне обещали
Детский смех и чаек крики.
Буду ль я еще счастливым,
Как в те дни с друзьями теми?
Ведь теперь все чаще ливень
Месит будничную темень.
ВЕСНА
Луна вниз головой
И звезды шалуны,
А каблучки весны
Ко мне по мостовой.
Ловлю летящий взгляд,
В моей руке рука,
Дыханье ветерка,
Цветочный аромат.
Еще февраль порой
Задует, запоет,
А я уж целый год
Знаком с моей весной
ВЕЧЕР
Вечер тихо прилег у окна.
Только лампа желтела расплывчато.
Ты сегодня была грустна,
Говорила о чем-то сбивчиво,
Я не знал, чем тебе помогу
В эту зимнюю пору холодную
Только трубку согреть могу
Телефонную.
КАПЛЯ
Дождей перекатные шумы
Залили полночную мглу.
Стекают печальные думы
Холодной водой по стеклу.
Журчит много струйная песня,
И ветер во тьме ворожит,
А над беспросветною бездной
Тяжелая капля дрожит.
И я все шепчу ей: "Не падай,
Постой, моя капля, постой!".
Как будто бы что-то мне надо
От этой дождинки простой.
Сорвалась и только след влажный
Оставила после себя.
О чем-то значительно важном
Все петь продолжал хор дождя.
ОДИН
Прощально в пепельнице тлеет
Последний лист календаря,
И в доме тихо, будто в склепе.
Лишь одиночество да я.
Ломая нервно сигареты
Я пью один свой горький тост,
И рой вопросов безответных
Терзает изнуренный мозг.
Лепечет пустота немая,
Гримасничая за спиной.
Я сам себя не понимаю
Что приключилось вдруг со мной?
БУРЯ
Слагаю стихи я,
Мир грешный клеймя.
Восстала стихия
Из недр бытия.
Шум грома, свет молний.
Летит ураган,
Вздымаются волны
К крутым небесам...
И сердце вещует:
Не будет беды.
Ведь буря бушует
В стакане воды.
ЧУШЬ
В вечность из мига шагну,
Ночь собой затворю,
День пред собой распахну.
Солнечный мир сотворю.
Мир вдохновенья, цветов,
Музыки, птиц и дождей.
Шумных больших городов,
Юных красивых людей.
Взгляды их будут честны,
Души их будут сильны,
Помыслы будут чисты.
Чувства легки и нежны.
Сердце мое вознеслось
В светлый счастливый зенит...
Боже, обидно до слез!
Глупый будильник звенит.
ПРАВДА
Когда лжи приторная сладость
Дешевый будет рай сулить.
Ее соленой правдой надо
До горькой горечи солить.
Когда из проржавелых ножен
Достанет ненависть свой нож,
Ей противостоять поможет
Несокрушимой правды мощь.
Когда стрела амура в сердце
И от любви рассудок слеп.
Одно спасительное средство:
Нежалостливой правды свет
Когда приучит безразличье
Не ненавидеть, не любить.
Чтоб уберечься от безличья.
Горячей правды нужен бич.
Когда умы гниют без пищи,
И процветает сытость чрев,
Пуская лютует правды хищник,
И сдохнет лжи ползучий червь.
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Дождем холодным улицы распяты,
И тучи над землей клубятся немо.
О, женщины, в какой же день проклятый
Вас выдумал любви зловещий демон?
Теперь безумно и неотвратимо
Идешь ты к звездам через горы терний.
Став светочем судьбы для не любимой,
А для любимой лишь невзрачной тенью.
Ты сам себя приговорил, коль скоро
Поддался гибельной любовной страсти
И позабыл с готовностью покорной
Об эфемерности любого счастья.
Ну что ж, люби, юнец, мечтай и смейся,
Пока струна последняя не рвется,
Пока находишь ты слова для песен,
Пока тебе хоть с болью, но поется.
А час, с которым ты боишься встречи,
Тебя настигнет где-нибудь нежданно,
И защищаться право, будет нечем,
Когда ударит в спину нож обмана.
Испей до дна сегодня чашу яда,
А завтра, не найдя иного средства,
Ты той, что пред тобой не виновата
Ни в чем, отдашь свое пустое сердце.
Она его возьмет легко и нежно
И, ничего не попросив в придачу,
Захочет ложь лелеять безмятежно,
Как будто не умеет жить иначе.
Душа моя безжалостно распята,
И тучи надо мной глумятся немо.
О, женщины, в какой же день проклятый
Вас выдумал любви зловещий демон?
НАПЛЕВАТЬ
Трупным ароматом СПИДА
Тянет из газетных строк,
Велика у смерти свита,
Стройся в ряд, за гробом гроб.
В каждом ящике по телу.
Есть и номер, и печать
Только мне какое дело?
Мне на это наплевать.
В омуте телеэкрана
Продолжается разбой.
Мудрые политиканы
Гонят толпы на убой.
В результате беспредела
Прибылей не сосчитать.
Только мне какое дело?
Мне на это наплевать.
Окон черные глазницы
Прячут за броню стекла
Чьи-то судьбы, чьи-то лица,
Голоса добра и зла.
Люди там, что привиденья,
Не способны согревать.
Только мне какое дело?
Мне на это наплевать.
Вот он, мой убийца, рядом,
Взводит медленно курок,
Мерит беспощадным взглядом.
Знать, и мой приходит срок.
И висок, мой на прицеле.
И лишь миг осталось ждать,
Только мне какое дело?
Мне на это наплевать.
СКОРО
Скоро в кружках запенится пиво,
Закудрявится дым сигарет,
Поведем мы беседы лениво,
Сладко жмурясь на солнечный свет.
Мы с особой беспечностью будем
Вспоминать тьму заброшенных дел.
И январские серые будни,
И хандру сессионных недель.
Вспомним, как нам любилось и пелось
Малоснежной унылой зимой.
Есть какая-то, все-таки прелесть
В разговорах за кружкой пивной.
НЕПОГОДА
Весна на весну не походит,
То март, то апрель непогодит,
Все падают, падают с неба
Морозные крошева снега.
Уснула весна, не проснулась,
А песня моя затянулась,
Слова все давно обветшали,
Но, право, мне вовсе не жаль их.
Кончается день не весенний.
Черна полоса невезений.
И даже в толпе многолюдной
Не видно людей абсолютно.
Последней весны неприютность,
Вот так обрывается юность.
Ушло все, и что-то осталось.
Не это ли злая усталость?
А все-таки я не надломлен,
Пока еще рано на дно мне,
Сдаваться и каяться рано,
И это затянется рана.
Весну холод губит и губит,
Плотнее сжимаются губы,
А, может быть, через полгода.
Наладится все же погода.
ЗВЕЗДА
И лопнула в небе струна.
Не выдержав крика руки,
Рассыпались по сторонам
Осколки не спетой строки.
И больно, и губ не разжать,
Туман укрывает звезду,
Я время не смог удержать
И камнем пошел в высоту.
Звезда все нужней и видней,
А тяжесть земли далека,
Железные крылья людей
Сжигают за мной облака.
Огонь заметает следы.
Чтоб памяти голос утих,
А мне до зовущей звезды
Три долгих тумана пути.
Сквозь пальцы струится струна,
Не пепел, не снег, не листва,
Рассыпались по сторонам
Разорванной песни слова.
ЖЕНЕ
Бег времени был буднично обычен,
И не сходились наши две дороги.
Друг друга мы средь городских событий
Едва ли видели в людском потоке.
Мы жили, как могли и как умели,
Ища любовь, я здесь, ты где-то там,
И не с тобой под вешний звон капели
Делили радость сокровенных тайн.
И не к тебе по вечерам бежал я,
И не меня ждала ты на углу,
Другое имя на струне дрожало,
Другому говорила ты "люблю".
Не нас с тобою укрывала осень.
Задумчиво листвою шелестя,
Не о тебе печалятся березы.
Не обо мне огни вдали грустят.
И так текли бы наши жизни врозь.
Не одари нас бог счастливой долей.
А за окном ночная изморозь,
А у меня тепло твоих ладоней.
Что ж, юности мы отдали немало.
За искренность меня не осуди,
Ведь мы с тобой теперь одно начало,
И все у нас с тобою впереди.
ЛЮБИМОЙ
Зачем ты, осень, сводишь счеты,
С последними лучами лета?
Не холоди любимой щеки
Порывами дождя и ветра.
Грусть, не заглядывай к нам в окна
Далекими огнями ночи
И слез соленой поволокой
Не замути любимой очи.
О боль, ты жалом вездесущим
Не стереги любовь за дверью
И не порань любимой душу
Нечаянным прикосновеньем.
Пусть дождь, журча, сбегает с крыши,
И песня тихая поется.
Под сердцем я любимой слышу,
Еще одно сердечко бьется.
В ОДНОЙ УПРЯЖКЕ
Под жарким пологом небес,
Гонимы тысячью проклятий.
Повозку тащат жеребец
И две заезженные клячи.
Тот жеребец строптив и дик,
Взбешен уздой и постромками,
Железо кислое удил
Хрустит под хищными клыками.
А по бокам топочут в такт,
Трясутся в неизменной рыси.
Словно родились в хомутах.
Две клячи, смирные сестрицы.
Мотает головой скакун.
Полощет гриву в струях ветра
И ржаньем за свою тоску.
У ветра требует ответа.
Но безмятежен вид кобыл
Уделу скотскому покорный,
Из колеи, глотая пыль,
Бегут себе, уткнувши морды.
Косите" вороной, храпит
И рвется к луговой прохладе,
Где можно отраженье пить
Свое из родниковой глади
А клячи те на жеребца
Ворчат, мол. что тебе неймется?
Осьмушка желтого овса
В конце пути всегда найдется.
От жгучей боли жеребец
Сжимается весь в нервной дрожи,
И в круп, и в холку, и в хребет
Влипают яростные вожжи.
А кляч нахлестывать смешно,
Не нужно никаких усилий,
Достаточно простого "но",
Чтоб те бойчее затрусили.
Лютует с козел кучер бес
Повозку тащат бегом шатким
Строптивый дикий жеребец
И две плюгавые лошадки.
ГРЕХ
Все в тревогах и погонях,
Боже, суета счет.
Мы ж у ночи на ладонях,
Я не свят, и ты не свет
Не умайся понапрасну
Чушь мне в губы говори.
Праздник радости отпразднуй.
Полюби и загори.
Негой сладкого удушья,
Медом тайного греха.
Исцелим больные души,
Чтобы плоть была легка,
Чтобы с первыми лучами
Грянул озаренья миг:
В этом мире мы случайны,
Как и сам несчастный мир.
ПРОЩАЙТЕ
Я столько дней был рядом с вами.
Играя хрупкими словами,
Превозмогая боль желанья,
Я был как жертва на закланье.
Меня томила ваша близость,
Ваш знойный облик и душа,
Дыханьем вашим бы дышал.
Но вам некстати не любилось.
Уже ль вот так мы и простимся.
Чего-то в нас не угадав,
Придав значение годам.
На праведность не покусимся?
Ну что ж, наверно, вам видней.
Кого пускать в свою обитель.
А если я вас, чем обидел,
Не вспоминайте этих дней.
РАЗГОВОРЫ
Жизнь проходит мимо окон.
Унося с собой года.
Часто говорим о многом,
Но о главном никогда.
Стол накрыт, и чай заварен
Для назойливых гостей,
Вечер до краев завален
Кучей всяких новостей.
Путаницы наших судеб
Тьма отыщется причин,
Вес мы взвесим, всех рассудим,
Но о главном промолчим.
Все разгаданы секреты.
Полночь забрела во двор.
Чай остыл. Дым сигареты
Завершает разговор.
Кажется, свели все счеты
В нашей призрачной борьбе,
И несказанное что-то
Остается при себе.
ПОДРУГЕ
Разгонит ветер дым костра,
Все в мире тлен, увы, сестра.
Сегодня наше уже завтра
Уйдет в забытое вчера.
Неведомое к нам грядет
Из года в год, из года в год.
Звезда удачи озаряет
Дорогу в сумерках невзгод.
Текуч, изменчив белый свет.
И через много, много лет
Лишь фотография напомнит
О том, к чему возврата мет.
Все в мире тленно? Нет, сестра.
Придет желанная пора,
И наше светлое сегодня
Воскреснет из глубин вчера,
ДРУЗЬЯМ
Закат косит багровым оком.
И мокрая зима чернеет.
Не вечер наплывает в окна,
То в наших душах вечереет.
Эх, жизнь! Плесни-ка в рюмки, Коля,
Гитару пусть Талай настроит.
Еще одна большая школа
За нами скоро дверь закроет.
Деньгами мы не дорожили,
Хотя порой гроши имели.
Мы просто по-мужски дружили
И жили, жили, как умели
Не раз бывало нам не сладко,
Висел над нами меч Дамоклов,
Когда блюстители порядка
Свободу отравляли подло
Не раз в священный храм науки
С благоговеньем мы входили
И кроме бестолковой скуки
Там ничего не находили
И. проклиная всех каналий,
В ком скуден ум и мелки страсти
Мы предавались вакханальям
И будни превращали в праздник.
Мы постигали силу слова
Под сенью гения Гомера,
Шекспира. Пушкина. Толстого,
Бальзака. Данте и Флобера.
Горячие дороги лета
Распахивали шире дали,
Где мы бродяги и поэты,
От суеты людской бежали
Нам радостей досталось много,
Не то, что бедному Адаму.
Щедра на искусы природа,
Всегда и всюду qaudeamus.
Промчались годы сна быстрее,
Ведь время шутка не простая.
Сегодня волей Гименея
Детишки наши подрастают.
Не зимней мокротой наскучил
Ушедший день. Опять нас трое.
Эх, Коля наливай покруче,
Талай гитару уж настроил.
По-прежнему судьбой играем.
По-прежнему удачу тешим.
Мы бремя возраста не знаем,
Сердцами мы еще все те же.
МЫ
Мы не хиппи и не панки,
Уберите микрофон,
Мы не станем грабить банки
Выключите же клаксон.
Не мешало бы дорогу
Уступить нам, господа,
Подобру и поздорову
Пропустите нас туда.
А то, как бы не намяли
Ненароком вам бока.
А то, как бы не поддали
Пина под окорока
Наша сила -это злоба,
Сжатая губами в кровь,
Наша пуля - это слово,
Брошенное вам не в бровь.
Хватит, на свою погибель,
Щуриться да щериться,
В намерения благие
Ваши трудно верится
Нигилисты, неформалы,
Отпрыски застоя мы,
Вас не впишем мы в анналы,
Заклеймим в истории.
Но на пенсию с почетом
Обещаем проводить,
Если сами отойдете
И дадите порулить.
ЕСЛИ Б
Все могло бы быть совсем иначе,
Мы не оглянулись бы назад.
Если про все наши неудачи
Нам не говорили бы в глаза.
Если бы не стороны медали,
Если б не концы иных начал.
Если б мы однажды не узнали,
То, что кто-то знал и умолчал,
Если б не сказали нам так просто,
Что у нас ни хлеба, ни воды,
Что отныне старость и сиротство -
Это далеко не полбеды.
Если бы не помнили мы долго
О грядущей гибельной зиме
И о том. что слишком еще много
Мертвых мы не предали земле,
Все могло бы быть гораздо проще,
Мы легко смотрели бы вперед.
Если б вдруг не понимали, что больше
Песню про коней он не споет.
Если б не позволили теперь нам
Честно полуправду говорить,
Если не хватало бы терпенья
Замки нам из воздуха творить,
Если б не давали обещанья
Те, что научились обещать,
Если бы умели на прощанье
Мы друг друга запросто прощать,
Если б не большие перемены,
Если б не великие дела,
Да такие, что уж непременно
Белый свет отбелят добела.
КРИТИКА
Ото всюду стало слышно:
Это плохо, то не так,
Что-то вредно, кто-то лишний,
Здесь разброд, там кавардак.
Ни на миг не уставая,
Все громим мы в пух и прах,
И с трибуны и в трамвае,
И у тещи на блинах.
Кто-то прямо критикует.
Кто-то Б воротник ворчит,
Кто-то глухарем токует,
Кто-то неспроста молчит.
Нынче время, знать, такое.
Чем тут будешь удивлен?
Всякий всем обеспокоен.
Всяк во всем осведомлен.
Что-то с критикой случилось,
Что-то с критикой не то.
Как в нее мы облачились,
Точно в модное пальто.
ФОРТУНА
Мы с фортуной давно не дружим,
Нас прибило к разным берегам,
И с тех пор мы оба верно служим,
Я друзьям, она моим врагам.
У меня широкая натура,
Поиграть могу и подразнить,
А моя фортуна просто дура,
Эх, такому парню изменить!
В юности же все иначе было,
Прежде мне и радость, и успех
И фортуна так меня любила,
Что ласкала на глазах у всех.
Но порой устраивала сцены,
Все куда-то глупая рвалась,
А теперь, смотри-ка, за бесценок
Сослепу кому-то продалась.
Вон она, распутница, гуляет
По нечистым, по чужим рукам
И свое вниманье уделяет
Не друзьям, а все моим врагам.
Надо мной враги уже глумятся,
Ополчились на меня стеной.
Им сегодня нечего бояться.
Ведь моя фортуна не со мной.
Но всегда была она капризна.
Как бы с ней врагам не прогадать,
Потому что всякого сюрприза
От фортуны можно ожидать.
Одному сегодня улыбнется
И с другим назавтра улизнет,
А быть может, и ко мне вернется
Ну, тогда врагам не повезет.
ВРАНЬЕ
Господи, какие времена!
Истина людьми обретена.
Зло наказано без топора,
Повсеместно торжество добра.
Мудрецом сегодня стал глупец,
Совесть пробудил в себе подлец,
Лжец одну лишь правду говорит
И мошенник карты не кропит,
Оскопил себя прелюбодей,
Не обкрадывает вор людей,
Взяточник подарки не берет,
А политик байки не поет.
Рукава бездельник застил,
Атеист молитву заучил,
Проститутка вспомнила про стыд.
Алкоголик трезв, голодный сыт,
Раб свободен, крохобор не скуп,
Мухи не обидит душегуб,
Агнцем стал злодей и другом враг,
Блещет остроумием дурак.
Хам вчерашний просто джентльмен...
Боже правый, сколько перемен!
Ах, как побелело воронье!
О хвала, хвала тебе, вранье!
ТБИЛИСИ
Расцветай, "черемуха"
Ядом на зрачках,
Ну-ка, бей без промаха,
Вон того, в очках!
А теперь брюхатую
Убирай с пути.
Да жиду пархатому
Кровушку пусти!
Кто там, в рясу прячется?
Ну, зови, Христа,
Пусть и он наплачется.
Нет на нас креста
Эй, вы, неформальные
Все еще трубим?
Вот вам, ненормальные,
Монолог дубин
Ишь, чего удумали!
Стой! Лежать! Сидеть!
Каково под дулами
На державу бздеть?
Камушки да ломики?
Не смеши мужчин!
Расшибайте лобики
О броню машин.
Воронье тбилисское
В порошок сотрем,
Глотки экстремистские
Наглухо заткнем.
Всех на экзекуцию!
Всех сгноить в тюрьме!
Контрреволюцию
Утопить в дерьме!
За противогазами
Не узнать лица.
Противопоказано
Видеть подлеца.
ПИР
Я свой череп раскрою да вскрою,
Чтоб мозги перемешались с кровью.
Сталь себе под ребра садану,
Выпущу из сердца сатану,
Разолью безумия туман,
Потому что я теперь мутант,
Гною нахлебавшийся вампир,
Напоследок закачу вам пир.
На пиру моем будь гостем всяк,
В ком источник разума иссяк,
Кто умеет только рвать и грызть.
Утираясь пеной слюнных брызг.
Угощения для вас любые есть.
Пожирайте все, что можно есть.
Гения великие дерзанья,
Совести неслышные терзанья.
Не рожденного потомства крики,
Уходящих поколений лики,
Слизывайте слезы с глаз потухших,
Выпивайте стонущие души.
Круче мажьте ненавистью жалость,
Чтоб легко жевалось и глоталось.
Все как следует, переварите
И зловонье сытости срыгните.
Будь благословен ваш аппетит.
Ничего господь не запретит.
НИЩЕТА
Нищета, нищета, нищета.
Ни сумы, ни меча, ни шита,
А за каждым углом кредиторов
Неотвязная псиная свора.
Нищета, нищета., нищета.
Не оплачены вечно счета,
С головы и до пят весь в долгах,
Как в шелках или как в кандалах
Нищета, нищета, нищета,
Дни до срока считай, не считай,
Все равно, быть всегда не у дел -
Это твой неизменный удел.
Нищета, нищета, нищета,
Понедельников черных тщета,
Видно, будет моя нагота
На года, на года, на года.
Нищета, нищета, нищета,
Разорвись, и опять ни черта.
Всюду деньги, как зло во плоти,
И холодное слово "плати".
Нищета, нищета, нищета,
Жизнь иная пускай не жита,
Но чем крохи курино клевать,
Лучше в сытые рыла плевать
Нищета, нищета, нищета,
Слава богу, она не черта,
За которой кончается свет,
И дорог обрывается след.
Нищета, нищета, нищета,
Но я верю, что мне нечета
Эти сволочи, взяточник с вором.
Эта сук похотливая свора.
ГАЛЕРА
От святотатства и до веры,
От утра до ночной звезды
Моя разбитая галера
Туманы где-то бороздит.
Гребцы усталые роняют
Обломки весел на волну,
А время горизонт меняет,
Знать, рулевой нас обманул.
Просторно в море, как в вольере,
И курс надежен, как мираж,
Вперед, вперед, моя галера,
В круг замыкается вираж.
Семь футов чудится под килем,
Пора бы к солнцу повернуть,
Да что-то парус обессилел,
Знать, рулевой нас обманул.
Не до седьмого ли колена
Тащить нам якорную цепь:
Когда окрашена галера
В неистово-кровавый цвет?
Мечты и добрые начала
Балластом пущены ко дну.
Ни маяков и ни причалов.
Знать рулевой нас обманул.
Уж косит черная холера
Команду, а под небом штиль.
Что я смогу, моя галера.
Чтобы господь тебя простил?
Кому же руль теперь доверить.
Чтобы рассеялся туман?
От святотатства и до веры
Не вывел праведный обман.
ЛАБИРИНТ
Этот выбрал столбовую
Тот окольную на зло,
А кого-то на кривую
Ненароком занесло.
Чей-то поворот по круче.
Помелев чей-то брод,
Кто на гору, кто под кручу,
Каждый к своей цели прет
Осторожно и нахрапом,
И в обход, и напролом,
По сугробам и оврагам,
Через лес и бурелом.
Наплевать на бездорожье,
Нос по ветру, хвост трубой.
Горбится один под ношей,
На чужом горбу другой.
Эти катят полегоньку,
Соблюдая свой черед,
Ну, а те, пустились в гонку,
Кто быстрее, кто вперед.
Впопыхах белками вертят,
Друг за дружкою следят,
По обочинам, кюветам.
Всюду гадят и следят.
И кого тут не увидишь,
Здесь и мал, и млад, и стар,
Будет каждому свой финиш,
Был у каждого свой старт.
И в потоке том когда-то
Среди прочих был и я,
И меня вела куда-то
Избранная колея.
Но затеял авантюру
Я и, - что там говорить? -
Угодил с размаху, сдуру
В распроклятый лабиринт.
Кто же знал, подумал кто бы,
Что так запросто попасть
Можно в эти катакомбы?
Вот так чертова напасть!
И отныне навсегда я
С неудачей обручен.
На извечные блужданья
Сам собою обречен.
Никуда ведут тоннели,
Безнадежно долог путь,
Продвигаюсь еле-еле,
Пробираюсь как-нибудь.
Воздух мой тяжел и душен.
Никакого сквозняка,
Нет ни окон, ни отдушин,
Стены все до потолка.
Высоко с наружи где-то
Солнце, звезды и луна,
Всякая дорога светом
День и ночь озарена.
А в моем угрюмом мире
Тьма, хоть выколи глаза,
Никаких ориентиров,
То ль вперед, то ли назад.
Смех, рыданья, песни, говор
Утомляют чей-то слух,
Я же слушаю покорно
Пульса собственного стук.
Там, за каменною толщей.
За зимой летит весна,
А мои мгновенья дольше
Длительных ночей без сна.
Чувство сотое во мраке
Предугадывает курс.
Отчуждение - мой факел,
Одиночество - мой груз.
Человеком или богом.
Ангелом иль сатаной,
Кем проложена дорога,
Ставшая моей судьбой?
А ведь, крепко обнадежен,
Я за кем-то поспешал,
Да и мне в затылок тоже
Кто-то, помнится, дышал.
Но отстал я от передних
И последних не найду.
Вряд ли докричусь теперь их
Всех, ушедших в темноту.
Ничему себя вверяю,
Онемел, оглох, ослеп,
То ль вокруг себя петляю,
То ль себе иду вослед.
Я порой так жажду воли,
Что средь каменной тиши
Безголосо рвутся вопли
Из растерзанной души
Только пальцы изувечу,
В кровь разбиты кулаки,
И незыблемы, как вечность,
Лабиринта тупики.
Может быть пора смириться,
Влезть в укромный закуток,
На колени опуститься,
Подвести всему итог.
Но неумолим перст рока,
И в горячечном бреду,
Беспросветною дорогой.
Неприкаянный, бреду.
В жизни нет пути обратно,
Прошлое не возвратить.
Ариадна, Ариадна,
Где же, где же твоя нить?
ТУДА
Вези меня, вонючий драндулет,
За тридевять земель, за тыщу лет,
Вези меня в родную сторону,
В богатую несчастьями страну.
Я встречу там триумфы неудач,
Услышу, смех надрывный, будто плач.
Увижу, как толпа в толпе идет,
Узнаю, что меня никто не ждет.
Вези меня, вонючий драндулет,
Туда, где солнца на рассвете нет,
Где каждый день, как будто сон, нелеп,
А ночь полна бессонницы калек,
Где старикам отбросы подают,
И матери младенцев продают,
Отцы, где убиваются за шиш,
А дети курят ''приму" и гашиш.
Там буду я служить у подлецов,
Со всеми стану на одно лицо,
Там отращу себе хороший горб,
И, может, заработаю на гроб.
Вези меня, вонючий драндулет,
Обратный не достать уже билет,
Пусть оборвется впереди земля,
Но мне в иную сторону нельзя
СТИКС
Я у Стикса - реки у излучины
В чистый саван стою облачен.
Слышу, стонут во мраке уключины.
Это близится, близится челн.
Что же весла свои не торопит он,
Жрец безмолвия, старый Харон?
Уж давно все пропето, все пропито,
Кончен шабаш моих похорон.
Не услышит никто мои жалобы,
Я исчезну у ночи на дне.
Труд сизифов и муки танталовы.
Все познал я там, в солнечном дне.
Что в миру мне искать, коли славятся
Роскошь плоти, души нищета?
Крылья сломанные, не расправятся.
Все безумие, тлен и тщета.
Поспеши же, загадочный лодочник,
Подобрать на пустом берегу
Человечества малый осколочек.
Я тебе ни о чем не солгу,
От тебя мне утаивать нечего,
Мой последний попутчик, Харон.
Расскажу, как не раз опрометчиво
В жизни переходил рубикон,
И теперь, наконец, с опозданием
Я пределов Аида достиг.
Позади меркнут воспоминанья.
Впереди расстилается Стикс.
Никогда больше звезды и тернии
Кровь надеждою не обожгут.
Я уйду за печальными тенями
В вечности обрету я приют.
ФЕСТИВАЛЬ
Бедны мы оба, как ни жаль,
И снова вместе.
Давай, устроим фестиваль
На голом месте.
Погуще чаю мне налей
Да не посетуй,
Мы твой сегодня юбилей
Зальем беседой,
Чтоб жило наше божество.
Пока мы живы.
А мир не значит ничего.
Мы там чужие.
Что нам вселенский балаган
С его похабством?
Давай, разделим пополам
Свое богатство.
Смотри, как много в нас всего.
Капни - взорвемся,
Рискни всего-то на всего
На три червонца.
Я нынче рад на трели слов
И чай купиться.
А ты меня теперь не злобь,
Кончай скупиться.
Уж коли я загостевал,
Не зная чести,
Давай, устроим фестиваль
На голом .месте
БУДУ
Я так давно слова не рифмовал,
Не взвешивал на языке их вкусность,
А все чужое злато ревновал
Замешивал на суете искусство
Уже оскудели эпитеты, ума
Прозрения померкли в чреве жалком,
В душе безлюдье, ослепительная тьма,
Как в зеве пистолета перед залпом.
Сорвать с предохранителя судьбу
И разнести бы вдребезги все это.
Чтоб в одночасье вылетел в трубу
Треклятый мир, в прорехи разодетый.
Грехом таким Нирвану обрести,
Ни злобы, ни отчаянья не знать бы,
Хоть на один брильянтовый мой стих
Все золото молчанья разменять бы.
Гармония зеницею души.
Великим светом на пути мне будет,
Дано ли мне вкусить такую жизнь.
Или вовек грести рутину будней?
Когда от дней обрыдлых устаю.
Задавленный лишаюсь я покоя,
Когда у бездны выбора стою,
В глазах родных читается такое,
Что невозможно руки наложить
На хрупкие черты земной юдоли,
И как ни тошно будет, надо жить,
Поглубже заточив истоки боли.
Чтоб на любовь любовью отвечать,
Не затеряться зря в недельной гуще,
Я стану вновь и снова, и опять
Растрачивать себя на хлеб насущный.
И что мне до злословия врагов?
Им только лишь хулить бы и корить бы.
Сквозь штормы и заслоны дураков.
Мне долго плыть меж Сциллой и Харибдой.
Пусть чаще слова буду я лишен
Молвою иль нечаянною ложью.
Творящих много, но судья лишь Он.
Чья воля облегчает мою ношу.
СЛОВО О СЛОВЕ
О слова, отсутствье таковых.
Непокорны мысли ваши таинства.
Коль ослаб от скуки, только вы
Мне даете силы наслаждаться.
В тишине ночного забытья,
В час, когда тоска моя безбрежна,
В нищете промозглого бытья
В вас неиссякаема надежда.
Может слово музыкой звучать
Для меня, и созидать, и рушить.
И тепло, и стужу излучать,
Леденя и согревая душу.
Слово горькое, и слово мед,
Можно им пресытиться, упиться.
Сломит гордого и зло уймет,
Слово и целитель, и убийца.
Много слов родятся лишь на миг,
Редкие же молоды веками,
Могут оказаться лишними
Даже те. что в золоте и в камне.
Чтут слова, забвенью придают
Прячутся за ними, как за дверью.
Как товар, за деньги продают
Плачут, расплатившись за доверье
К неживым словесным муляжам.
Кто-то копит, словно про запас их,
А иным их: песнями не жаль.
Боже, сколь у слова ипостасей!
Я в пространства высшие проник,
Где слова как облачки эфира,
Размышляя ими же про них.
Избежав озлобленности мира.
Слово не находится порой,
И нечаянно, и по причине,
С совестью не сходится перо.
И молчание красноречивей
О, когда б мы, что-то говоря.
Сказанное одухотворяли.
Не болтали попусту и зря.
Разве бы друг друга мы теряли?
Между нами хрупкие мосты.
Не условно скроенные звуки,
Не давайте рухнуть им. остыть,
Тяжело безмолвие разлуки.
Что нам среди вечности дано
Кроме слов незримого блужданья?
В хоре человечества давно
Слышен зов зенита мирозданья.
Уж на вдохе дьявол или бог
Словно завораживает губы,
И потом на казнь и на любовь
Слово поворачивает судьбы,
Слово, ты магический кристалл,
Слово, ты окно в иные сферы,
Слово, ты величие Христа,
Слово, ты зерно на ниве веры.
РЕКА
Время - вечности река,
Без истока и без устья.
Бесконечны берега,
Безысходность и безумство.
И какая скука- плыть,
Голодом сознанья мучась,
Истекая духом. Быть -
Вот она земная участь.
Жалко, жизнь я торопил
Прежде, с совестью не споря.
Жадно, пригоршнями пил
Детства солнечное море.
Вес взапой, взахлеб прожил
Будто спьяну не проспался.
О, какой я мот. транжир!
Юность канула сквозь пальцы.
Занемог в пути мой челн.
Стонут на износе весла.
За кормой в пучине волн
Тонут осени и весны.
Можно загодя устать
В гоне через тьмы событий,
В сонной заводи пристать.
Богом и людьми забыты,
Можно и осатанеть,
Повернуть в бесстыдство гавань,
Чтобы изойти на нет
В липких путах чистогана.
Только не сменю я курс.
Коль терпенье не иссякло,
Стойко понесу мой груз,
То ли крест мой, то ли якорь,
Пусть летят на горизонт
Яхты, лайнеры крутые,
Догонять мне не резон
Карнавальные гурты их.
Надо ль годы коротать
В диком головокруженьи?
Мало ль горестных картин
Чьих то кораблекрушений?
Ведь не скрыться все равно
Ни от рока, ни от кары,
Впереди уже давно
Слышен рокот Ниагары.
НАДОЕЛО
Что-то я пишу все чаще
Лишь унылые стихи,
Точно я в безлюдной чаще
Иль в безжизненной степи.
На душе как с перепоя.
Ярких мыслей вкуса нет.
Неужели, так, без боя
Я смирился с грузом лет?
В озабоченности бытом,
В мутной суетности дней.
На обочине забыта
Муза юности моей.
Прежде как она пленяла
Откровеньем, новизной.
Сердце сладко опьяняла
Вдохновением, весной!
С музой я не знал вериги
Музыка, друзья и книги.
Женщины, вино и смех.
Я, как Крез, ходил по злату,
Был Конфуция мудрей,
Я венец носил богатый
Дико вьющихся кудрей.
И я думал, вечно будет
Длиться этот фестиваль
И по круговерти будней
Незаметно растерял
Всю порывистость и дерзость,
Блеск идей и вещих слов,
И повыветрилась детскость
Из седеющих висков.
И руками стали крылья,
Я обрел земную твердь,
Без раскаянья прикрыл я
За собой цветную дверь
Что исчезло, что осталось?
Колесом бегут года.
То веселье, то усталость,
А то вовсе ерунда.
У меня друзья все те жет
И семьей наполнен дом.
Вспоминаю я все реже
О себе, о молодом.
Иногда, валяясь в скуке.
Массу дел застопорив,
Забавляюсь на досуге
Я калейдоскопом рифм.
И походит на брюзжанье
Мой резон молитвенный,
И выходит дребезжанье,
Но не звон малиновый.
Забодала ностальгия!
Кляп какой ли в рот совать?
Может встал, не стой ноги я...
Так чего ж юродствовать?
Опротивело все хаять,
Хватит достоевщины!
Впереди еще Гавайи
Нам ли не обещаны?
И содвинутся бокалы
Над столом еще не раз,
И задвинутся вокалыт
Чтоб огонь большой не гас.
К черту сгинет чувств опрелость.
Нам ли миру докучать?
Долго жить хочу и прелесть
В каждом миге ощущать.
Не мешает биоритмы
Иной раз поучащать
И лишь радостные рифмы.
Как алмазы очищать.
И да будет изобилье
И излишества во всем.
Не забуду, не забыл я
О мальчишестве своем.
И, отныне я - стихия,
И стареть я не спешу
И унылые стихи я
Уже впредь не напишу
ЭПОХУ СПУСТЯ
Мы встретимся снова
Эпоху спустя.
Затеплится слово.
И дрогнут уста,
И струны пожарче
Займутся в груди.
И в рукопожатье
Сомкнутся пути.
Разверзнется скатерть.
Прольется вино,
В заре ли. в закате,
Не все ли равно
Девчонки, чаруйте
Бедовых мужчин,
До донца даруйте
Медовый почин.
Вагантовой спеси
И страсти лихой
На танцы и песни
Достанет с лихвой
По жизни безумны
Слегка, не беда,
Мы сызнова юны
Вчера и всегда.
Мы годы стреножим,
С удачей на ты,
Иного не можем
Иначе кранты,
И, верно, не вместе
Уже нам не быть.
Как этаких бестий
Судьбе не любить?
Пусть выжимки скуки
Растают в словах.
Повыше же кубки,
Да славится Вакх!
И время условно,
И сроки пустяк.
Мы встретимся снова
Эпоху спустя.
ТАНЦОВЩИЦА
Как круто девка танцевала!
Ну, прямо, наводила шорох.
Вокруг, потея, гарцевала
Толпа бодливых ухажеров.
Медь в шевелюре, руки - змеи,
Броня очков чернее угля
Расшевёлю-ка скуку с нею,
Пора в альков в вечерних джунглях.
А что мне стыд? Пустое дело.
Да, я нахальный, и я молод.
Танцовщицы тугое тело
На наковальню и под молот.
Я утоплюсь в ее объятьях.
Ее укутаюсь дыханьем.
Я утомлю ее до счастья
И убаюкаю стихами,
СВЕТ
Иных уж нет, а те далече.
Как ночь темнa моя печаль.
Унылый свет а конце столетья.
Как поминальная свеча.
А может, вдалеке не тленный
Мерцает путника костер.
И кто-то по реке вселенной
Свой взгляд задумчивый простер.
А может, это безотрадно
Среди безмолвия одно
В укор ушедшим безвозвратно
Горит бессонное окно.
А может быть, на небосклоне
Восходит грустная звезда.
Но может ли согреть ладони
Осколок Южного Креста?
СЧАСТЬЕ
Грустно, я теперь немолод,
Минул возраст мой христов,
Груз немалый перемолот
Мыслей, образов и слов.
Хватит, вроде, но опять я,
Как в былые времена,
Расшифровываю счастья
Золотые письмена.
Что оно? Поток везенья?
Не тревоженный покой?
Штоф с вином? Глоток веселья?
Или строфы за строкой?
Бескорыстное участье?
Возвращение любви?
Недовысказанно счастье.
Все по-прежнему в нови,
ЛЮБОВЬ
Натруживая кровь,
Нещадно обольщая,
Обрушилась любовь.
Нечаянно большая.
В душе пустыню чувств
Разбередили ливни.
Уже ль весны хочу
На середине жизни?
Не слечь, не умереть,
Везде улыбка бога.
Чем сердце уберечь?
Зачем любви так много?
Она что благовест
По улице и в доме.
Она прохладный свет
В предутренней истоме.
На дружеском пиру
Она в речах застольных,
В супружеском плену
Она в мечтах достойных,
В сумятице взапых,
В сыновних достиженьях.
В объятиях слепых,
В греховных наслажденьях,
В преддверии чудес,
В родительских укорах
И верится, что есть
В пороховницах порох.
ОБЛОМ
Тормоза ли отказали.
Пропадаю в скорости,
Наказали, наказали,
Прогадаю вскорости.
Испаганена стихами
Ненависть последняя.
В чистогане и стакане
Не найти спасения.
До 6сзумного затменья
Обуяли доллары.
Почему я и зачем я
Себе яму долго рыл?
Ведь была душа безгрешна
И не скушны помыслы.
Все дела решал неспешно
Меж пирушек солнечных.
И меня на всех хватало.
Близких и не очень то.
Или дни теперь не стало
Выдалась ли ночь не та?
Я куда-то поневоле
Устремился в панике.
Что-то главное до боли
Растворилось в памяти.
Неизбежностью печалит
Реализм дьявольский.
Ветер времени крепчает,
А я лист октябрьский.
Истекаю, иссякаю,
Доблестный сын нации,
Иссыхаю и стихаю
До реинкарнации.
НОСТАЛЬГИЯ
Напивались до темна
И кутили до света
Целовались допьяна
И любили досыта.
Пасынки грядущему,
Не в ладах с историей.
С пакостными душами
На расправу скорые,
Жизни прожигали мы
Назло ли, на зависть ли,
Жили-поживали мы
В праздности и радости.
Только улетучились
Годы эти светлые.
Вот и мы соскучились.
Вот и мы оседлые.
Продались в работники,
Не претят условности,
Отросли животики,
Серебрятся волосы.
Постными супругами.
Квелыми папашами,
Сторонимся бури мы
Кленами опавшими.
На подруг ленивые,
Обитаем порознь
А вокруг шумливая
Молодая поросль.
Даром что хорошие,
Не годятся девушки
Дяденькам поношенным,
Кандидатам в дедушки
То ли в гору движемся.
То ли в яму катимся.
Все ли то. что видится?
Все ли так, как кажется?
Может, просто-напросто
Нам стареть не хочется.
В сложностях и напастях
Настроенье портится
Чтобы мы не делали.
Ни черта же путного.
Черными неделями
Нищета опутана _.
Белыми одеждами
Рубище укутано.
Бренными надеждами
Будущее куплено.
КАНУН
Вселенская мистерия,
Большой успех невежества.
Последняя истерика
Больного человечества
Бесовскими, опасными.
Незваными пророками.
Бессовестными паствами
Все заповеди попраны.
Запятнаны все истины.
Красоты все осмеяны,
Распяты и освистаны.
Забросаны каменьями.
Приходит поколение
В обнимочку с эпохою,
И море по колено им,
Все по плечу, все побоку.
Не страшны им ни Берии,
Ни новые проклятия,
Вчерашние империи
Давно перелопачены.
Пусть судьбы рушат случаи.
Пусть миром правит золото.
Мною же душу мучает
В груди кровавый колокол.
Когда и чем поплатимся
За Каина наследие?
Куда, зачем покатимся
За край тысячелетия?
Откуда неизбежна месть?
Кто нам воздвигнет памятник?
Там ужас, а надежда здесь,
И я меж ними маятник.
ЗЕРКАЛО
Ну чего глаза-то пялишь,
Будто генерал на вошь?
Между прочим, разве я лишь,
Рубь переменял на грош?
Извини, что я не гений.
Но тебя и не глупей,
И извилины, и гены
У меня как у людей.
- "Да, посредственность удобна,
Оправдание всему,
И, как следствие, утроба -
Государыня уму.
Осененный даром божьим,
Уродился славный плут,
А сегодня до убожья
Докатился словоблуд".
- Захотел попрокурорить?
И нотаций почитать?
Да на все твои укоры
Просто-напросто чихать
Сытно жить, увы, неплохо.
Не греши на мой альков.
Стыдно слыть унылым лохом
Среди хищников - волков.
-"Что ты мелешь неудачник?
И на грош, и на пятак
Только мелкие подачки
Чьи-то подбирать мастак.
Коли метил в толстосумы.
Так оплачивай долги.
Что ж ты бедный, если умный?
Хоть поплачься, но не лги".
-Попусту меня ты маешь,
Поберег бы нервы впрок.
Копья зря переломаешь
Ты о мой железный горб.
Потому что я сегодня
Уж хребет не разогну.
Я и взнуздан, и оседлан,
И цепей не разомкну.
-"На своей навозной куче,
Восседая, как атлант.
Сыновей на совесть учишь
В землю зарывать талант.
Призадумайся по лучше,
На измену попадешь,
По заслугам все получишь
Что посеешь, то пожнешь"
Тратами на разговоры,
Ненавистные душе
Памятник нерукотворный
Не воздвигнется уже.
И друг друга, к сожалению,
Мы, наверно, не поймем.
Потому и отраженье
Ты, неверное, мое.
ХРАМ
Уж потонул на дне стакана
Несбывшихся надежд сезон,
И потому, наверно, странный
Привиделся намедни сон;
Как я вошел под своды храма,
Придушивая сердца крик.
Отягощен насквозь грехами.
Не юноша и не старик.
Поник в тиши исповедальни,
Не сдерживая горьких слез,
Пролил души много страдальной
Безбрежные потоки слов.
Я говорил о том, что было,
И что еще могло уйти.
Что натворил, и что забыл я
На небольшом моем пути,
Кого в беспечности обидел.
Кого напрасно врачевал,
Кого бесцельно ненавидел,
Кого зря разочаровал.
Как время безучастно тает.
Как жизнь разорвана в куски,
Как медленно и тяжко давят
Ошибок горы на виски,
Какая впредь нужна мне жалость,
Какое нужно мне тепло,
Как на земле устало сжалось
Изгоя чувственная плоть,
Но тщетно, видимо, прощенья
Алкал в бессильной маете.
В ответ невидимый священник
Молчал в безликой темноте
Вдруг страшный разразился грохот.
Ожил и зашатался дом.
Ужасный сатанинский хохот
По жилам разбежался льдом.
Руками, закрывая уши.
Я ринулся из храма вон...
Кругами за края подушки
Раздвинулся кошмарный сон.
И дождь в полоске неба только,
Я уж не спал, в окно глазел.
Где отголосок смеха долго
Не утихал в ночной грозе.
ШТИЛЬ
Стихи слагать не можется.
Все вперекос и вкривь.
С тоски слова не множатся
На перекрестках рифм.
Все мысли намозолены,
Распухли среди склок,
Бессмысленно назойливы,
Как мухи о стекло,
Приспущены безветрием
Стремлений паруса.
Бездушием, безверием
Темнеет полоса.
Огарок вдохновения
Дровами не разжечь,
В угаре откровения
Выдавливаю желчь.
ТОСКА
Ухожен и захолен я
Почти что не по средствам.
Но что за меланхолия
Сочится из-под сердца?
Душа стыдливо корчится.
Ни куража, ни лоска.
Упадок сил, и творчество
Не урожайно плоско.
У поворота к старости
Я чую, как-то болен,
И свой синдром усталости
Врачую алкоголем.
В ничтожной заурядности
Не ведаю протеста.
И что ж они так радостны,
Нимфетки у подъезда?
ФРУНЗЕ
Ветер тучи нагнетает,
Не иначе север студит.
Время в узел заплетает
Нити наших серых судеб
Во дворах микрорайонов
Не случайны наши встречи.
И в мембранах телефонов
Не смолкают наши речи.
Лишнее просить у жизни
Нас года не приучили,
Лишь бы не прослыть чужими
Ни за так, ни по причине.
Стерпятся все наши узы,
Если в них, с тоской отчасти,
Теплится вчерашний Фрунзе,
Девственный осколок счастья.
БИШКЕК
Что оплакивает дождь
На исходе декабря?
Кто оплачивает ложь
Так рискованно и зря?
Каждый в мыслях каннибал,
Всех заботит лишь гешефт.
Разделилась голыдьба
На охотников и жертв.
А меж тем из душных снов
Трудная война грядет.
И Бишкек. бездушный сноб.
Фрунзе у меня крадет.
Разминулись невзначай
С счастьем, слова не сказав,
Грязных улиц нервный чад
Застит совести глаза
В небе лохмы облаков.
Люди слякотны и злы.
Между лохов и волков
Блудят всякие козлы.
Зачем я есть и в чем цель моего прихода
На землю тридцать восемь лег назад?
И что же мной непостижимая природа
Намеревалась человечеству сказать?
Одно из миллиардов Господа творений,
Соитье разума, сомнений и гордынь,
Я, ветвь на древе предыдущих поколений,
Уже и сам дал жизнь побегам молодым.
На мне не оборвалось соплетенье судеб
По крови и по духу близких мне людей,
Но и теперь не стань меня, едва ль убудет
Со мной на этом свете праха и идей.
Я не философ, не пророк и не блаженный,
Чтобы подняться над теченьем бытия
И наблюдать без корысти и сожалений
Сие ничем незамечательное "Я"
Лишенный прозорливости и постоянства.
От темени до пят в заботе о деньгах,
Я к пику возраста, увы, не состоялся
Почти во всех своих талантах и делах.
В объятиях ли теплых дружеских компаний.
Под натиском ли рифм на том конце пера
Льстить беззастенчиво себе само копаньем
Безурожайный труд, нечестная игра.
К чему из баловства стихом кропить бумагу?
Кого интересует эгоиста суть?
Когда вослед мечте не сделано ни шагу,
Любые заклинанья душу не спасут.
Она в старении не уступает плоти,
Коль тяжестью креста однажды пренебречь.
Сегодня благостно в невежества болоте,
А завтра сил не хватит сдвинуть гору с плеч.
Не сладятся никак смятенье и смиренье,
Уже в мировращенье будто и не я.
И только счастье вне законов измерений,
Когда в гармонии едины Инь и Янь.
И счастья не бывает больше или меньше.
Оно и музыка, и жаждуемый гость,
И томный вкус вина, и притяженье женщин,
И брызги божьих искр, зачерпнутые в горсть.
Который раз пытаюсь ощущенье это
В себе самом постичь привычным ремеслом
И понимаю вновь, хоть трижды будь поэтом,
Его не удержать в изящных сетях слов.
Возможно, в этом чувстве ключ к вратам Нирваны,
Откуда Абсолют, неведомый уму,
Мистическим перстом затягивает раны
На обнаженном сердце вопреки всему.
А если иногда небезразличны звезды,
Прогнуться не хочу под недуг или быт.
Ведь что-то же еще сулят иные весны
И не по мне решаться быть или не быть.
Пусть не дано страдать возвышенною болью.
Пусть многое не станет средоточьем дум,
Но я впиваюсь в жизнь пронзительной любовью,
А проще говоря. Cogito. ergo sum.
ШАРА-БАРА
Меня побеспокоил скупщик стеклотары
Сегодня поутру настойчивым звонком.
Мешок через плечо, немолодой, нестарый,
Одежою и голосом едва знаком.
Не в тягость пять минут пустяшной процедуры.
На лестничной площадке пересчет, расчет.
Порожняя посуда, мятые купюры,
"Спасибо", "До свиданья", "заходи еще".
И онт как будто выгодой вполне довольный.
Позвякивая ношей, двинулся долой
И, сам того не зная, уходя, невольно
Оставил на прощанье отблеск золотой.
На сердце хлынул из тридцатилетней дали
Цветной мираж микрорайонского двора.
Где зреющий урюк и воробьев скандалы,
И сонным ветром донесло: "Шара-бара!"
Чудесно колыхнули маленькую душу
Скрипение телеги, перестук копыт,
В запасе у возницы вороха игрушек,
И надо непременно что-нибудь купить.
Лечу стремглав, босой, с бутылками в охапке,
Не отставая от таких же пацанов,
Свистульки, сладости, резина для рогатки,
Ассортимент всегда несложен и ненов.
Шара-бара владел коммерческим талантом,
Использовал умело немудреный спрос.
Хоть взрослые его ругали спекулянтом,
Для детворы он был почти как дед мороз.
И вот смотрю сегодня на извивы жизни,
Теперь иное время, новая пора,
По улицам гремит триумф капитализма,
И навсегда уехал мой Шара-бара.
СТАРИКИ И ДЕТИ
Немного времени назад,
На пасмурном закате века
Здесь был, я помню, детский сад,
Теперь - пенсионеров Мекка.
Не оглашает поутру
Окрестности ребячий гомон.
Постанывает на ветру
Качеля виселицей гнома,
Беседки разоренный грот.
Песочницы размытый гравий
В проединах асфальтных троп
Живут нетоптаные травы.
А в окнах все еще уют,
Где шумно обитали дети,
Сегодняшний чиновный люд
Себе придумал кабинеты.
Увы, не рай, но "райсобес",
Банальный человечий улей,
В дверях с надеждами и без
Толкутся деды и бабули.
И всем хорош казенный дом.
Весьма нестыдное наследство
Недавним распрекрасным днем
Досталось старости от детства.
Гнездо оставили птенцы.
Ушли охотиться на счастье,
А может, прежние жильцы
Все одряхлели в одночасье?
СОРОК
Прости нас, Господи, прости
За жадно прожитые сорок,
Спаси нас. Господи, спаси
От омовения позором,
От истощения стыда,
От языков неосторожных.
От торопливого суда
И от предательств ненарошных,
Спаси от тягостных потерь
И от нелепых расставаний.
От предрешенности путей
И времени без расстояний
Спаси от кочененья душ
И непонятных опасений.
От ясновиденья кликуш
И небывалых потрясений.
От зова темноты спаси.
От игрищ сатанинской свиты...
Прости нас, господи, прости
За неумелые молитвы,
Не оставляй нас без любви,
Не оставляй нас без призора,
Благослови, благослови,
Благослови еще на сорок.
САМОУБИЙЦА
Денег ни гроша,
Белый свет немил,
Выбилась душа
Из последних сил.
Неужели край?
Это ли конец?
А хотелось в рай
Въехать на коне.
Скоро ускользнет
Из-под ног земля,
Горло захлестнет
Мертвая петля.
Ангелы споют,
Крыльями звеня,
И друзья попьют
Водки без меня.
Кто-то не поймет,
Кто-то не простит,
Мол, у всех не мед,
Мог бы и спросить.
Ловко скинул груз,
От долгов сбежал,
Оказался трус,
Хоть и очень жаль.
Улыбнется враг
Где-то за углом,
Экий, мол, дурак,
Ну и поделом.
Жизни колесо
Подтолкнет семья,
И вернется все
На круги своя.
Знаю, поспешил,
Знаю, виноват,
Страшно согрешил,
Но за то и в ад.
ФАНТАЗИИ
Уехать навсегда и поскорей
Желание невыносимо остро
Куда-нибудь за тридевять морей.
На собственный обетованный остров.
Эдем мой и просторен, и высок.
Заросший лесом лиственным и хвойным,
На теплый побережия песок
Прохладные накатывают волны
Ничто здесь не нашепчет о плохом.
Сам воздух сотворен из птичьих пений.
От пляжа поднимаются на холм
Широкими террасами ступени,
И наверху на фоне голубом.
За ровно стриженой живой оградой
Блестит на солнце белоснежный дом,
Украшенный плющом и виноградом
Там в комнатах покой и тишина,
Там каждый уголок душе угоден,
И вновь помолодевшая жена
Из зала в зал задумчиво проходит.
Мы с ней в бокале красного вина
Читаем слов неслышных невесомость.
Забыты боль, сомненья и вина.
Безоблачны сознание и совесть
Все праздно и свободно от забот,
Не время делу и не час потехе,
У кромки ли качающихся вод:
Под сенью ли большой библиотеки.
А вот и день за бархатом гардин
Склоняется к янтарному закату,
Сгущая сумрак в глубине картин,
Стекая с мрамора античных статуй.
Я на парадное крыльцо иду,
Где возвращение детей встречаю
И эту возбужденную орду
К вечернему усаживаю чаю.
Смотрю, как улыбается им мать
И наслаждаюсь дымом сигареты,
Готовый до полуночи внимать
И детские угадывать секреты.
Но снова голоса из-за окна.
Пришли друзья как будто, между прочим,
Мол, проходим мимо, старина,
Дай, думаем, на огонек заскочим.
И все здоровы, на подъем легки,
И все до ужаса родные лица,
А если мы по-прежнему близки,
Есть повод лишний раз повеселиться,
И, как заведено с древнейших пор.
Опять до высшего накала споры,
За тостом тост, гитарный перебор
И нескончаемые разговоры.
Любой из нас мыслитель и поэт,
Сидим без суеты и без оглядки,
Не поминая лихом прошлых лет,
Счастливые, и все у нас в порядке.
А коль застолье надоест, ну что ж.
По лунным прогуляемся аллеям,
Увидим, как струится звездный дождь
И перед красотою обомлеем.
Потом еще один случится день,
Потом еще один случатся день,
А с ним еще чего-то будет много.
Но лишь бы не растаял мой Эдем,
И чтобы нас никто уже не трогал.
СТИХИ
Устал от предательств
Своих и чужих.
Что делать, приятель,
Скажи мне, скажи:
Как выправить время
На собственный лад,
Чтоб, выловив стремя,
Судьбу оседлать:
Шатаюсь без денег
И небо копчу.
Хотя не бездельник.
Работать хочу.
А что мне по силам?
Не поворовать.
Ни шилом, ни мылом
Не поторговать.
В овине и в поле
Какой с меня прок?
Скажи мне. доколе
Тащить свой порок?
Набрякнет идеей
Порой голова.
Но что не затею.
Слова и слова.
И я их рифмую.
До крови скоблю.
Рихтую, шлифую.,
Смеюсь и скорблю.
Лишь слова приятен
Мне запах и цвет.
К иному, приятель
Призвания нет.
На нервах и жилах
У края вишу.
Ничто не сложилось,
А я все пишу,
Без смысла, без цели,
Всю жизнь, почетай.
И вот он, бестселлер,
Возьми, почитай.
Хоть хлопай в ладоши,
Хоть матом секи.
Я знаю, и плоше
Бывали стихи.
